Маттерхорн - [5]

С тех пор тучи расходились лишь один раз, четыре дня назад, когда другой вертолёт из 39-ой авиагруппы МП, барахтаясь в горном воздухе, пробился в зону высадки Маттерхорна из южной долины. Он привёз пищу и припасы и улетел с неким количеством новых 12,7-мм отверстий в борту и раненым командиром экипажа. Вскоре после этого поступило сообщение, что 39-ая авиагруппа хочет, чтобы пулемёт гуков был уничтожен до начала доставки батареи 'гольф', а именно потому, что её транспортировка предполагала зависание неуклюжих гаубиц на тросах под вертолётами, и так уже на пределе своих возможностей из-за высоты; под вертолётами, которые вряд ли смогут уклониться от пуль. Эта проблема, вкупе с другими озабоченностями Хока: муссонными дождями и тучами, делавшими авиационную поддержку невозможной, а пополнение запасов почти невозможной, – выбила из оперативного графика трое суток и вызвала гнев подполковника Симпсона – радиопозывной 'Большой Джон-шесть', – командира первого батальона.

Хок перестал чертить и направил взгляд вниз по крутому склону. Обрывки тумана скрывали серую стену джунглей сразу за рулонами колючей проволоки у края расчищенной земли. Он стоял прямо за линией стрелковых ячеек первого взвода, который он только что сдал на руки основному источнику своей озабоченности, второму лейтенанту Уэйно Мелласу из резерва МП. Один из постов охранения радировал, что патруль Мелласа только что миновал его по седловине между Маттерхорном и Вертолётной горой и вскорости прибудет на место. Хок пришёл сюда, чтобы прощупать Мелласа, измученного напряжением качающего адреналин дозора, который ничего не обнаружил. Хок давно уже понял то, что действительно имело значение в бою: кем оказываются люди, когда изнурены.

Хоку, с веснушчатой кожей и отливающими рыжинкой тёмными волосами – в тон с большими рыжими усами – было двадцать два года. На нём был зелёный свитер, вывернутый наизнанку, так что ворс выглядел свалявшимся и грязным, как старая фланель. Свитер был весь покрыт пятнами от пота и потёрт бронежилетом. Брюки затвердели от грязи, и на коленке зияла дыра. На голове сидело нарочито измятое кепи с козырьком, а не мягкая камуфляжная широкополая панама. Он пристально вглядывался в полоску деревьев, глаза метались взад и вперёд, точно в соответствии со схемой поиска боевого ветерана. Склон был довольно крут, так что просматривалось всё пространство над деревьями до самой верхушки тёмного облачного слоя, скрывавшего долину далеко внизу. Долину ограничивала идущая на север цепь высоких гор, подобно хребту к югу от Маттерхорна. Где-то в той северной долине рота 'альфа' только что потеряла четырёх человек убитыми и восемь ранеными. Слишком далеко оказалась долина от эффективной поддержки артогнём с Эйгера.

Хок тяжело вздохнул. Тактически рота расположилась на отроге. Засела вдали от помощи и вот-вот собиралась вступить в бой всеми своими тремя взводами, ведомыми наивными новичками. Тихонечко промолвив 'мать твою', он развернулся и швырнул палку в кучу из поваленных деревьев и кустарника, которая отделяла зону высадки от линии окопов, защищая её. В голове вновь зазвучала преследовавшая его целый день мелодия 'блюграсс'. Он слышал, как 'Сельские ребята' – слаженно, Чарли Уоллер быстро перебирает лады гитары, – поют о том, как гибнет вся экспедиция в преждевременной попытке подняться на вершину Маттерхорна в Швейцарии. Хок закрывает уши ладонями, чтобы остановить мелодию, и гной из открытой раны от тропической язвы на руке размазывается по правому уху. Он вытирает руку о замызганную штанину, смешивая свежий гной со старым, с кровью раздавленных пиявок, жиром пролитых консервированных спагетти и фрикаделек, с влажной глиной и сальными растительными остатками, покрывшими истлевающую хлопчатобумажную ткань его маскировочной лесной формы.

Один за другим морпехи патруля, залитые пoтом и дождём, согнувшись, показывались из джунглей. Хок одобрительно хмыкнул, увидев Мелласа рядом с капралом Фишером, где ему и надлежало находиться до тех пор, пока командир роты лейтенант Фитч не решит, что Меллас готов принять на себя ведущую роль. Хок не знал, как реагировать на Мелласа. Ждёшь, что он окажется в неправильном месте, а он вдруг оказывается в правильном. Старшина Сиверс, первый ротный сержант, передал сообщение, полученное по батальонной радиосети из Куангчи, что Меллас поступал в мудрёный частный колледж, а школу основной спецподготовки в своём классе окончил вторым. Мудрёный колледж соответствовал хорошим оценкам в школе основной спецподготовки, но это же заставляло Хока беспокоиться о том, что они заполучили человека, который считает, что школьные способности превыше опыта и мужества. Ещё больше беспокоило замечание старшины Сиверса о том, что когда Меллас появился в отделе по делам ЛС дивизии в день нового года, то есть шесть дней назад, то попросился во взвод оружейной поддержки вместо стрелкового взвода.

Сиверс заключил, что Меллас пытается избежать выходов на патрулирование, но Хок не был так уверен. Он воспринимал Мелласа не как труса, а просто как вероятного политика. Командир взвода оружейной поддержки, в котором традиционно имелись три 60-мм миномёта и девять ротных пулемётов, обретался вместе с группой командования роты. Поэтому у него был постоянный контакт с командиром роты, – в отличие от командиров стрелковых взводов, которые были изолированы внизу, в линиях окопов. Но сейчас лейтенантов не хватало, чтобы укомплектовать все стрелковые взводы, а так как действия в основном требовали участия лишь взвода или даже меньшего по численности подразделения, то пулемёты постоянно находились в стрелковых взводах, по одному на отделение, оставляя миномёты, с которыми мог управиться и капрал. Но Меллас не соответствовал стереотипу честолюбивого офицера. Для начала, он даже не выглядел старше парней, которыми ему предстояло командовать. Кроме того, он не выглядел и особенно подготовленным: чтобы всё на своём месте, чтобы паруса под нужным углом к ветру, чтоб добиваться того, что честолюбивый офицер назвал бы 'начальствующим видом'. С другой стороны, небрежный вид мог оказаться наплевательской позицией привилегированной интеллектуальной элиты 'Лиги плюща', что-то сродни липкой ленте на туфлях и джинсам с прорехами; элите, которая с самого начала знает, что держит курс прямиком на Уолл-Стрит или в Вашингтон, к костюмам-тройкам. К тому же Меллас был симпатичен, с чертами, которые Арт, ирландский дядюшка Хока, называл знаками собственной ручной работы господа, что было плюсом в гражданской жизни, но почти препятствием в корпусе морской пехоты. Более того, он резко контрастировал с другим новым вторым лейтенантом, Гудвином, который читался гораздо проще. Успехи Гудвина в школе основной спецподготовки были весьма скромны, но Хок видел, что получил в руки прирождённого охотника. Мнение такое сложилось в первые же десять секунд, как только он увидел двух лейтенантов. Вертолёт, который доставил их на гору, на всём пути в зону высадки находился под пулемётным огнём. Обоим лейтенантам пришлось вываливаться с обратной стороны борта и нырять в ближайшее укрытие, но только Гудвин высунул потом голову, чтобы определить, откуда ведёт стрельбу пулемёт СВА. Трудность Хока с Гудвином заключалась, однако, в том, что хотя хорошие инстинкты необходимы, в современной войне их недостаточно. Война стала слишком технической и слишком сложноорганизованной, – и именно это сделало её слишком политизированной.