Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования - [83]
ировали книгу моего ученика: W. Schibel. Sprachbehand- lung und Darstellungsweise in römischen Prosa: Claudius Quadrigarius, Livius, A. Gellius. Amsterdam 1971.
374 L Borzsäk, Spectaculum. Ein Motiv der tragischen Geschichtsschreibung bei Livius und Tacitus, Acta Classica Debrecen, 9, 1973, 60 называет отрывок из Ливия по сравнению с Клавдием Квадригарием оживленным спектаклем, который в любом отношении более «закруглен» и убедителен. Кроме того, он отмечает, что Ливий сам указывает на театральное качество единоборства (10, 6 duo in medio armati spectaculi magis more quam lege belli destituuntur, двоих вооруженных оставляют одних посередине —скорее по обычаю спектакля, нежели по закону войны). Р. Steinmetz, Eine Darstellungsform des Livius, Gymnasium 79, 1972, 191-208 называет этот метод рассказа описанием образа (200), описанием ясно увиденного образа (204). Под другим углом зрения^ Р. N6raudau рассматривает вопрос о тенденции Ливия формировать стереотипы.
Ср. также beluaв словах Манлия. Описание соперника как чудовища встречается только в первой декаде и — показательно — отсутствует у Клавдия Квадригария, ср.
В.Laggner)Untersuchungen zur Topologie in den Reden der ersten und dritten Dekade des livianischen Geschichtswerks, диссертация, Graz 1972, 21.
О feroxи ferocia cp. /. H. Michel, La folie avant Foucault; furor et ferocia.Antiquité Classique 50, 1981, 517-525, особенно 522 слл.
Он ссылается на собственный недавний рассказ о героическом поступке Манлия (ср. 7, 4). Исторический пример актуализируется в речи Манлия перед диктатором — Манлий Капитолин. Упоминание о его знатности вообще (summo genere natus)у Клавдия характерным образом наполняется у Ливия живой наглядностью. Поучительное сопоставление с сообщением Валерия Анти- ата дает Г. Köves-Zulauf Zweikampfdarstellungen in der römischen Annalistik, в: Actes du VIIеCongrès de la FIEC 1, Budapest 1983 (опубл. 1984), 447-451.
Richter (цит. в прим. 365 на с. 329) 71 и прим. 37 считает похвалы и награждение золотым венком вымыслом Ливия, хотя он сам вынужден признать, что то и другое было обычным заключением официального акта.
Siquis secum depugnare vellet,uti prodiret, если кто хочет иметь с ним решительный бой, чтоб выходил вперед.
Об «устных» элементах у Клавдия Квадригария ср. Е. Wölfflin, Die Sprache des Claudius Quadrigarius, ALL 15, 1908, 10-22, особенно 11. Правда, здесь Вёльффлин признает (особенно в случае с Саллюстием), что историк не пишет сознательно «вульгарно», он просто недостаточно четко проводит различие между genus tenue и элементами, относящимися к «высокому» стилю, как scuto scutum percussit, щитом щит ударил. Это выражение относится к области «торжественной устной речи», которую мы уже характеризовали неоднократно. Теперь см. также G. Vogt-Spira, изд., Strukturen der Mündlichkeit in der römischen Literatur, Tübingen 1990; G. Vogt-Spira, изд., Beiträge zur mündlichen Kultur der Römer, Tübingen 1993.
Is, ut dico, processit:благодаря вставке ut dicoглавное предложение is... processitкак бы печатается в разрядку). Аналогично ita, ut ante dixi, constiterunt.
Односторонне E. Norden I. 176: «по большей части совершенно безыскусный стиль»; аналогично /. Marouzeau RPH 45, 1921, 160.
Об архаизмах у Клавдия Квадригария ср. E. Wölfflin 12-15 и (лучше) Zimmerer 90-104. Впечатление архаизмов производят случаи употребления compositaвместо simplex(conclamareоб одном лице); аналогично — слишком обстоятельные обозначения времени (cum interim; deinde continuo);но не следует в этом случае говорить вместе с Циммерером о «тавтологии». Нужно обратить внимание и на независимый аблатив utrisque pugnantibus несмотря на следующий датив utrisque.(Цицерон не слишком любит употребление в прозе согласованных причастий в дательном падеже.)
Цит. выше, passim.
Ср. подборку мест у Brink THLL 6, 3, 14, 1938, 2573, 61- 2574, 2, где примеры из высокой прозы и поэзии вместе удивительным образом сводятся к sermo castrensis, языку военного лагеря. Правильнее Р. Maas ALL 12, 1902, 546, однако без примеров. О происхождении и употреблении слова ср. Е. Pianezzola, Haurio = ferio, perfodio. Un calco omerico mediato dagli scolii, в: Scritti in onore di C. Diano, Bologna 1975, 311-323 и Lebek 235 сл.
Ср. в нашем тексте также concessu incidit neque recessit, [в том же] приступе ударил и не отступил.
Ср. прим. 419 на с. 337-338.
Gallus sua disciplina scuto proiecto cantabundus; Manlius animo magis quam arte confisus.
Sub Gallicum gladium successif atque Hispanico pectus hausit.
Характеристики Геллия односторонни (13, 29, 2 vir modesti atque puri ac prope cotidiani sermonis,его речь — скромная, чистая и едва ли не повседневная, и 9, 13, 4 purissime atque inlustrisime simplicique et incompta orationis antiquae suavitate, очень чисто и ясно и с простой и неубранной приятностью древней речи). Эстетический аспект недооценивает Р. Т. Eden, Glotta40,1962,78-81. «Сильный интерес к форме» с полным основанием подчеркивает Zimmerer 87. Borzsâk (цит. в прим. 374 на с. 331) 60 подчеркивает «неотделанность» его стиля и усматривает в этом не столько эстетические цели эллинистической историографии, сколько примитивную реальность ста
Естественно, что и песни все спеты, сказки рассказаны. В этом мире ни в чем нет нужды. Любое желание исполняется словно по мановению волшебной палочки. Лепота, да и только!.. …И вот вы сидите за своим письменным столом, потягиваете чаек, сочиняете вдохновенную поэму, а потом — раз! — и накатывает страх. А вдруг это никому не нужно? Вдруг я покажу свое творчество людям, а меня осудят? Вдруг не поймут, не примут, отвергнут? Или вдруг завтра на землю упадет комета… И все «вдруг» в один миг потеряют смысл. Но… постойте! Сегодня же Земля еще вертится!
Автор рассматривает произведения А. С. Пушкина как проявления двух противоположных тенденций: либертинажной, направленной на десакрализацию и профанирование существовавших в его время социальных и конфессиональных норм, и профетической, ориентированной на сакрализацию роли поэта как собеседника царя. Одной из главных тем являются отношения Пушкина с обоими царями: императором Александром, которому Пушкин-либертен «подсвистывал до самого гроба», и императором Николаем, адресатом «свободной хвалы» Пушкина-пророка.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.