Масонство - [30]

Мы уже говорили о легенде, посвященной Хираму. Эта легенда лежит в основе посвящения в степень мастера, и рассказ о смерти Хирама дополняется в ритуалах посвящения его воскрешением, одновременно в виде личности самого Хирама, а также личности нового мастера, который отождествляется с Хирамом. «Это отождествление, — отмечает О. Вирт, — полностью соответствует доктрине об античных мистериях, в соответствии с которой посвящаемый в тайну играл роль бога, которому он был посвящен» ^х.

Значение легенды о Хираме можно полностью осознать, если читать Библию так, как это делали в Средние века. На полях рукописных, а затем и печатных изданий Библии IX—XVI вв. помещали расположенные друг за другом строфы из « Обычного толкования», написанного Валафридом Страбо; они представляли собой компиляцию из трудов Отцов Церкви. Там появлялись многочисленные персонажи, настолько любопытные, что сегодня они могут казаться прообразами или предтечами Христа, они уже воплощают в себе божественное Слово. Это относится к Адаму и Ною; к Мельхиседеку, королю-понтифику; к патриархам и пророкам, а также к Хираму и Адонираму, начальнику военных отрядов, которого путали с Хирамом. «Hie est Christus», — говорится в «Толковании» об этом двойственном персонаже (3 Цар. 5:28 и 7:12). То же самое повторяет Беда Достопочтенный. В масонской легенде Хирам становится, таким образом, предтечей Христа. Так оживают античные тайны и мистерии, где посвящаемый в тайну занимал место бога и возвышался до уровня абсолюта.

Еще большее сближение ощущается, если вспомнить, что Адонирам был побит камнями и казнен израилитами из северных племен, которые во главе с Иеровоамом восстали против Соломона, царя Израиля и Иудеи, а затем против его сына и наследника Ровоама (1 Цар. 12—18).

Масонам XVIII в., основателям современного масонства, была известна эта христианская традиция. В масонской книге той эпохи сказано: «Тайны и мистерии ордена — это тайны и мистерии религии... Три удара, нанесенные нашему Мастеру Хираму... представляют собой три момента осуждения Иисуса Христа — первосвященником Каиафой, Иродом и Пилатом...»

Во всей полноте своего первоначального смысла «эмоциональный шок» озарения, вызываемый психологической драмой Хирама, интуитивно приводит к концепции бессмертия души. А. Маккей формулирует следующие ландмарки: «Вера в существование Бога и в воскрешение в будущей жизни»; «легенда третьей ступени масонства, которая представляет собой истинную сущность и смысл масонства»¹⁰⁰.

Это правда. Однако в этом не все значение слова «Fiat!» («Да будет так!»): оно включает глубокое и медленное постижение Знания, Абсолюта, Божественной Истины, записанных в сердце человека. Пайк подходит к такому пониманию, когда пишет: «Главное утверждение масонства сводится к тому, что душа является искрой бесконечной Божественной сущности и что благодаря этой искре человек бессмертен». «Можно сказать, что в человеке Божественное соединено с Человеческим»¹.

V. Закон единства

Мы подходим теперь к принципу Единства — первоисточнику и будущей судьбе всего, составляющему основу философской теории, называемой традиционной. «То, что внизу, подобно тому, что наверху, во имя осуществления чуда Единства», — сказано Гермесом Трисмедистом в его «Изумрудной скрижали».

Аксиома теории единства — это типичная аналогия между Большим миром, Макрокосмом, или Вселенной, и Малым миром, Микрокосмом, — человеческим существом. Человек является зеркалом и кратким изложением Творения. Вселенная — это человек в увеличенной форме. Между этими двумя аспектами Природы, воспроизводящими в разном масштабе, но с совершенной точностью космический план, существуют «соответствия», проявляющиеся одновременно в плане материальном и в плане духовном. Мало того, нельзя противопоставлять эти два плана друг другу: между ними существует взаимопроникновение. Это всего лишь две стороны одного единства.

Теперь понятно, что высшая и мистическая цель алхимика — философский камень, превращение свинца в золото, — представляла собой возвышение личности к Красоте, Истине, Добру, воплощение истинной сущности, которую каждый человек носит в себе, поскольку человек представляет собой самую материю Великого Творения. Так намечается вознесение, которого требует осуществление сокровенного. Тому же учит масонство. «Вселенная, Великая Божья Библия, ярко сияет вокруг него. Материальная Природа — это его Ветхий Завет, которому миллионы лет, который полон вечных истин, попираемых нашими ногами. Человеческая природа — это Новый Завет бесконечного Бога, который каждый день открывает нам в нем новую страницу по мере того, как Время перелистывает их... Все сущее — это мысль бесконечного Бога: Природа — это его проза, а человек — поэзия»¹. Именно в таком смысле розенкрейцеры изучали Liber Mundi, Великую Книгу Природы, чтобы получить доступ ко всем божественным «знакам», которые в ней начертаны.

Эта теория, пантеистическая на первый взгляд, включенная во все эзотерические доктрины (дорогая еще сердцу Спинозы, который лишь перенес на язык картезианства¹⁰¹ основные интуитивные представления каббалистики), нередко выглядела подозрительной для католической церкви, опасающейся, как бы идея имманентности не взяла верх над идеей трансцендентности. Однако существуют два способа обожествления окружающего мира: сделать из него Бога и поклоняться ему (это пантеизм в истинном смысле этого слова) или, напротив, видеть в этом мире, как в наши дни видит Тейяр де Шарден, «всегда присутствующего, имманентного Бога и поклоняться ему в этой божественной среде, которую он создал во имя нашей встречи и для своего Воплощения»