Маркос Рамирес - [87]
В этот день был экзамен по английскому языку. Я не мог дождаться, когда меня вызовут. Услышав наконец свое имя, я бурей ворвался в аудиторию, где восседала экзаменационная комиссия: мистер Эванс в компании с доном Омеро и учителем Эрнандесом.
— Зачем вы зовете меня на экзамен? — закричал я запальчиво. — Чтобы в любом случае поставить мне ту отметку, которую захочет директор? Убирайтесь ко всем чертям и ставьте мне четверку! Вот мой экзамен!
Секундой спустя я летел громадными прыжками по лестнице училища — в последний раз, окончательно решив, что ноги моей там больше не будет.
Голова моя напряженно работала в поисках выхода из трудного положения, в котором я очутился. Надо было бежать из дому до того, как о случившемся узнает мать. Но куда и как бежать? В кармане у меня не было ни сентаво, и я никого не знал, кто помог бы мне деньгами.
Ломая себе голову над этим вопросом, я вспомнил о донье Фортунате, нашей ближайшей соседке по Сан-Хосе, добродушной толстухе, страдавшей клептоманией. Она всегда была добра ко мне, любила мою мать и время от времени писала нам. Вмиг я разработал план бегства. Весь вопрос теперь сводился к тому, чтобы тайком от матери завернуть в бумагу пару белья и, дождавшись ночи, удрать в столицу, на поиски доньи Фортунаты, которая, наверно, согласится дать мне денег на билет до Пунтаренаса или Пуэрто-Лимона. А там уже мне, конечно, удастся пристроиться на какое-нибудь судно мыть посуду или чистить картошку, и я отправлюсь в кругосветное плавание…
Наконец-то начнется для меня жизнь, полная приключений!
В столице, добравшись до предместья Лас Пилас, я почувствовал, как по мере приближения к дому дона Герардо мало-помалу таяли мои надежды. Где-то глубоко в тайниках сердца родилось сомнение и чей-то насмешливый голос упорно твердил, что вряд ли скуповатая донья Фортуната поспешит раскошелиться и снабдит меня деньгами на дорогу. Я нерешительно подошел к калитке сада и вдруг застыл на месте, охваченный сомнениями и каким-то непонятным страхом. Но игра была начата, нельзя же теперь вернуться вспять! Я нажал кнопку звонка. При виде меня донья Фортуната вытаращила глаза и радостно воскликнула:
— Да поможет мне господь! Смотрите-ка, кто к нам явился! Да ты стал совсем мужчиной, Маркос!.. — И, обняв меня, она добавила: — Иди сюда, на кухню. Видишь, я сейчас одна: Герардо отправился в Картаго[99] и вернется лишь к вечеру, а прислуга только что вышла за покупками…
В домашних туфлях, запахнувшись в просторный халат, донья Фортуната казалась еще более грузной; в волосах прибавилось седины. Она поставила передо мной ужин, и я жадно набросился на еду. Донья Фортуната трещала без умолку, расспрашивала о житье-бытье матери, сестер. Ничего не подозревая, она ходила взад и вперед по кухне, как вдруг случайно взгляд ее упал на два свертка, лежавшие рядом с моим стулом; только тогда она догадалась, что недаром я прихватил с собой одежду. Она поняла также, что я устал и проголодался, как пес.
— Ты что задумал, Маркос? — спросила она испуганно. — Что с тобой стряслось, а?
Вздрогнув и отложив в сторону хлеб, я постарался в кратких словах рассказать ей о случившемся, а потом, запинаясь, поделился с ней планами дальнейшего пути до Пуэрто-Лимона или Пунтаренаса. Донья Фортуната всполошилась и разохалась:
— Иисус, Мария и Иосиф! Да ты, верно, совсем рехнулся и забыл о своей матери!.. А бедняжка Фиделия, должно быть, потеряла голову, разыскивая тебя!
И, видя, что я приумолк, донья Фортуната поспешила прибавить:
— Какое там путешествие — ишь, чего еще выдумал! Если не хочешь возвращаться домой, останешься здесь, у нас. Выучишься доброму ремеслу и будешь отлично вести себя, ладно? Разве это не лучше, как тебе кажется?
С грустью я понял, что отдаляется осуществление моей заветной мечты — странствовать по белому свету. Мне ничего не оставалось, как сделать вид, будто я согласен с ее доводами:
— Ладно, донья Фортуната… Если вы хотите… Но домой я не вернусь…
— Хорошо, мальчик, очень хорошо! А маму мы известим, — решила она и, помолчав, добавила: — Чему же ты хочешь научиться, Маркос? Портновскому делу?.. Или столярному?
— Нет, я буду учиться на механика! — заявил я тоном, не терпящим возражений, и, внезапно подхваченный мощным вихрем, в котором кружились дымящиеся паровозы, тяжелые блоки, громыхающие машины и механизмы всяких видов и размеров, я на мгновение забыл мечты о заманчивых путешествиях.
— Ну что ж, это подходящее ремесло, хотя немного грязное, — заметила она и вдруг радостно добавила: — Вот случай-то, знаешь! Администратор Тихоокеанской железной дороги — хороший друг Герардо, он тебе поможет устроиться. Стоит только словечко сказать!.. А сейчас, как вернется служанка, я пошлю телеграмму домой, сообщу матери, что ты находишься здесь, и пусть не беспокоится, а ждет письма.
Кто бы подумал! Донья Фортуната, способная стащить моток ниток ценой в пятак, приютила меня в своем доме, накормила и даже купила мне на первых порах два замечательных комбинезона для работы. А я, приняв ее предложение лишь для того, чтобы выиграть время и сбежать попозже, отказался от своих планов и внезапно загорелся желанием стать мускулистым, закопченным механиком.
