Маркиз де Сад - [57]

Пока в Париже и Ла-Косте занимались делами господина маркиза де Сада, в Сомане, точнее, в соседней деревушке Виньерм 31 декабря 1777 года умер аббат де Сад. Встрепенувшись, мадам де Монтрей тотчас попросила Гофриди «присмотреть» за замком в Сомане, ибо и замок, и мебель в нем принадлежали Донасьену. Но командор, старший брат аббата, подсуетился и вывез все подчистую, выкопав даже росшие в саду деревья. И отказался брать на себя расходы по погребению и уплату долгов аббата. Если бы Поль Альдонс де Сад оставил свои дела в порядке, мадам де Монтрей, возможно, сумела бы отстоять причитавшуюся Донасьену долю движимого имущества, но она махнула рукой и решила ни во что не вмешиваться. Она слишком много трудилась ради семьи дочери, а благодарности никакой. Хлопоты мадам де Сад о возможности унаследовать часть доходов аббата также не увенчались успехом.

Благодаря стараниям мадам де Монтрей, король, наконец, дозволил начать процедуру обжалования приговора суда, вынесенного «на основании имевшихся подозрений в совершении преступлений — отравления и педерастии», так как «согласно общественному мнению, во время ведения дела было допущено множество неточностей, совершены неправильные действия, а потому, пересмотрев дело на суде по всем надлежащим правилам, вердикт того суда должно отменить». Для отмены вердикта требовалось ехать в Экс. Пойдя навстречу пожеланиям заключенного, сопровождать его был назначен инспектор Марэ. 21 июня 1778 года инспектор благополучно разместил своего подопечного в тюрьме Экса. Уверенный, что настали последние дни его заключения, де Сад заказывал роскошные обеды, раздавал чаевые направо и налево и даже завел платонический роман с прекрасной узницей, названной им «Дульсинеей в зеркале» — он влюбился в нее, увидев ее отражение в зеркале.

* * *

Процесс длился меньше месяца: 14 июля парламент Прованса вынес окончательное постановление. Донасьен Альфонс Франсуа де Сад был приговорен к публичному внушению, а также в течение трех лет ему запрещалось посещать город Марсель. Уплатив судебные издержки в сумме пятидесяти ливров, господин де Сад мог считать себя свободным, а приказ о взятии его под стражу аннулировался. Де Сад ликовал: наконец-то он свободен! Он забыл, что наряду с законным правосудием во Франции существовало правосудие «внесудебное», опиравшееся на абсолютную власть монарха, обладавшего правом заключить в тюрьму на неопределенный срок кого угодно. Де Сад уже испытал действие королевского «письма с печатью» на себе, но был уверен, что оправдательный приговор аннулирует и подписанный королем указ о его аресте. Он уже достаточно наказан за совершенные им пустяковые проступки!

Но в отличие от любимого де Садом итальянского юриста Беккариа, считавшего, что «лишение свободы, будучи само по себе наказанием, не может предшествовать приговору…» и что «предварительное заключение… является простым задержанием гражданина до признания его судом виновным, и поскольку такое задержание является по сути наказанием, оно должно быть непродолжительным и максимально легким», французские юристы того времени расценивали тюремное заключение не как наказание, а как своего рода залог того, что человек более не совершит ни проступка, ни преступления.

«Письма с печатью», идея которых принадлежала министру полиции времен Людовика XIV Марку Рене д'Аржансону, были задуманы прежде всего как способ сохранения фамильной чести, заключение на основании такого письма — в отличие от судебного приговора — не наносило бесчестья ни семье, ни самому заключенному. Родственники де Сада во главе с мадам де Монтрей хотели, чтобы Донасьен Альфонс Франсуа перестал безумствовать, а сделать это можно было, только изолировав его от общества. В принципе никто бы не возражал, если бы де Сада отправили в пожизненную ссылку, но для этого нужны были причины гораздо более веские, чем либертинаж. К тому же непредсказуемый маркиз мог в любую минуту вернуться самовольно. Изолировать неуемного либертена возможно было только одним способом: испросить у короля «письмо с печатью» и на его основании заключить Донасьена Альфонса Франсуа в тюрьму, вытребовав для него все возможные послабления и создав ему наиболее комфортные условия. А если либертен исправится, можно будет похлопотать об освобождении.

Поэтому на рассвете 15 июля в камеру к де Саду явился Марэ, но вместо того, чтобы вручить ему приказ об освобождении, предъявил lettre dc cachet, подписанное королем 5 июля. Суд освободил де Сада, но королевская воля (или произвол) распорядилась иначе. Утром карета с задернутыми шторами выехала из двора тюрьмы города Экса, увозя в Париж узника короля Донасьена Альфонса Франсуа де Сада и сопровождавших его инспектора Марэ, брата Марэ Антуана Тома и двух полицейских. Де Сад был на удивление спокоен, что, принимая во внимание их долгое знакомство, должно было бы насторожить Марэ. Но этого не случилось, и де Сад спокойно и тщательно обдумывал способ побега.

Первая попытка побега, предпринятая из гостиницы крохотной деревушки Валигьер, оказалась неудачной. Зато вторая удалась блестяще: обманув бдительность стражей, де Сад бежал из «Луврского трактира», расположенного на окраине Баланса. Сначала он долго отсиживался в каком-то сарае, потом добрался до берега Роны, нанял лодку, и лодочник доставил его в Авиньон, где жил старинный приятель Донасьена. Поужинав и отдохнув, де Сад ранним утром выехал в Ла-Кост и уже днем был на месте, усталый, но довольный.