Марк Болан - [37]

ТиРэкстаз

Большая пресса раньше Мелоди Мейкер и ей подобных, наблюдавших поджав губы, обратилась к этому феномену. Все публикации сходятся в одном: такого не было со времён битломании. В Вигене на концерте рухнул барьер, окружавший оркестровую яму, рухнул под тяжестью поклонников, желавших сорвать с Болана его флюоресцирующий пиджак и туфли. На двух концертах в Уэмбли, в марте 1972 года, которые всюду отмечают как апогей его карьеры, девять тысяч поклонников «преимущественно женского пола» — уточняет ММ, выли от начала и до конца шоу, давили и избивали друг друга в жажде узреть героя.

Подражали Болану во всём.

Никогда не было такого количества сатиновых брюк, сверкающих век и париков из вьющихся волос. Во всём этом, можно убедиться, посмотрев отснятый Ринго Старром фильм ‘Рождённый для буги’. Заметим, кстати, как говорят телеобозреватели, блестя глазами и вооружившись многозначительной улыбкой, что Мел Эванс был дорожным менеджером группы со знаменитым названием Beatles.

Сознавая, что его внешний облик и имидж андеграунд–эксцентрика плохо соответствовал амбиции звезды стиля глэм–рок, Болан оставил свою дремучую мифологию текстов вслед за афганскими жилетами и кривыми кинжалами. С Metal Guru и Telegram Sam он вознамерился прикоснуться к вечности. Аура, которую он возымел, убедила его, что он может подчинить себе мир тинибопперов, и прежде всего Америку, поклонников серьёзного рока, и, что издавна водится за музыкантами уже не могущими желать для себя большего по части коммерческого успеха и убеждёнными в овладении топовым артистизмом — он нацелился и на почитателей высокого искусства. Болан пишет книги, Болан занимается живописью. Болан, до той поры не упускавший из виду своих реальных возможностей, теряет управление.

— Я хочу, чтобы люди реагировали, даже если они принимают меня за какое–то маленькое чудовище. Я хочу сказать, что я сам — результат моего воображения, [вот, кстати, ключевая идея Болана и наилучший комментарий к этому персонажу]. Я Космический Танцор, откинувший материнскую грудь, идущий к могиле в танце Электрический Воин. Я не боюсь предстать перед шестью миллионами, смотрящих Top Of The Pops. Я поэт вездесущего рок–н–ролла. Люди, которых я всегда чтил в этом деле, как Клаптон или Хендрикс, вкладывали в свою музыку нечто, возводившее их в новое измерение, какие–то свойства души делали их уникальными. Я хорошо понимаю, что не собиралось быть Клаптоном или Хендриксом… Я только говорю, что беру вещи, рождающиеся в данный момент в моей индивидуальности, и я испытываю к себе, как к музыканту такое же уважение.

Он не спал, если не чувствовал в себе сил охватить так или иначе весь мир. На этот раз непонимание ситуации исходило от него самого, а не от публики. Во–первых, неприятие Болана со стороны слушателей серьёзного рока — от Roxy Music и Procol Harum до Эмерсона, Лейка и Палмера — побивало все рекорды.

«Паяц», «марионетка», Болан всюду выступал пленником своей публики, вульгарных непритязательных малолеток, не отличающихся особым умом. Заметим, что в ту пору так называемые козлята имели право на существование лишь в песнях Лу Рида или в качестве гипотетической публики Blue Oylster Cult. И богатый имидж Болана не придавал, по общему мнению, ценности его музыке — каковая музыкальная ценность отводилась на долю Хендрикса или Клаптона — а, напротив, музыка должна была в данный момент насаждать его имидж. Избрав такой замысловатый путь, Болан оказался абсолютно современен. То, чем он себя представлял — возродившийся кельтский певец, волшебник, космический танцор — сверкающая звезда, всё это принималось во внимание гораздо меньше, чем безоглядность, с которой совершалось его воплощение: внутренний нарциссизм, стихийное бесстыдство, отсутствие рассудочности и отстранённость. Глэм–рок Боуи и Roxy Music был отработанным и холодным; у Болана он был горяч, безыскусен и, на мой взгляд, гораздо более притягателен.

Кошмар

Создавая свой образ, Болан попал в немилость у музыковедов рока, составлявших в тогдашней публике значительное большинство. Клаптон был у них настоящим гитаристом, а ТиРэкс — коммерческим дерьмом, штучкой для пигалиц. Такой стоял дух в 1972 году.

Со своей стороны, Болан, ощущавший свою отверженность в среде знатоков, продолжал безуспешно добиваться признания в качестве поэта и глубокого артиста. Поражение было предопределено. Отлив шёл постепенно и повсеместно. Недоумевающая Америка по прошествии триумфа Get It On начинает по–другому смотреть на этого человека, находя его чересчур эксцентричным. Болан быстро получил небывалый до того статус загнивающей звезды.

Оформился новый мессидж: он уже не стоит внимания. Выходившие после Get It On совершенно идентичные боевики накапливались во всё большем числе, и Болан ускорял ход, выпустив неописуемый альбом Танк, прозвучавший как похоронный звон.

«Я — нечто, существующее в телевизоре»

Для его поклонников это было его постоянное место обитания. И ничуть не задумываясь, они могли выключить его из сети. Изо дня в день Болан вместе со всеми аксессуарами своего культа подвергают унижению. Безуспешные и патетические судороги продолжаются вплоть до 1977 года, когда его настигает смерть, не вызвавшая в мире особо заметных переживаний. Перед самой катастрофой Болан вновь появляется на поверхности. Он только что женился на певице из подпевки Ноны Хендрикс, Глории Джонс, от которой у него был сын. Это был разумный поступок и сопровождался разумными проектами. Накануне смерти он окончил для Би—Би-Си серию телефильмов, где с новыми музыкантами он заново представлял свою карьеру. Подобно Чак Берри он принялся за исполнение попурри. Но он был доволен.