Марк Болан - [27]
Она прекрасно играла и прекрасно пела. Минут сорок пять она пела, песни о любви к нему. Это было так здорово. Было раннее утро, нас было человек восемь или девять, и, абсолютно честно, все мы были очарованы. Было очень трогательно находиться в обществе Марка, бывшего, по общему мнению, звездой и Глории, очень преуспевающей певицы и продюсера. Кроме того, это были два человека, влюблённые друг в друга и использующие свои таланты и музыку как средство выражения привязанности. И это трогало как с человеческой, так и с профессиональной точки зрения. По сравнению с этим, обычные способы сказать «я тебя люблю» казались мелкими.
Не помню точно, когда все разошлись; думаю, примерно в половине четвёртого утра, поскольку мы все распрощались и отправились по домам. Я помню, что они собирались на пикник, и мы все собирались составить им компанию. А потом они поехали домой.
Крис Велч, Дейли Мейл: «Курчавый певец ТиРэкс мгновенно погиб, когда фиолетовый Мини Г. Т., который вела его американская подруга Глория Джонс, врезался в дерево в районе Барнс Коммон неподалёку от его дома. Ему было всего двадцать девять лет.»
Джун Болан: Я узнала о его смерти по радио в новостях в 7:30 утра. В то утро я проснулась рано, не знаю почему, включила радио, и поймала конец новостей, что–то вроде… «Болан погиб в автокатастрофе…» Я продрала глаза, и тут же зазвонил телефон. Это была Ронни Мани. Она сказала, что это неправда. Я ответила, что не могу сейчас говорить и повесила трубку. Первые мои мысли были о родителях. Я думала только о его матери. Его мать всегда его идеализировала.
Стив Кюри: В 8:30 утра мне позвонил Крис Адамс, роуди, которого я знаю много лет. Он рано проснулся и слушал утреннюю сводку новостей. Потом мне позвонили из конторы… Я просто не мог в это поверить… Очень тяжело, когда тебе звонят вот так.
Тони Висконти: Первой моей реакцией, как и у всех остальных, был шок.
Б. П. Фоллон: Когда я услышал, что он погиб, я совершенно охренел.
Тони Висконти: Пресса попросила меня сделать заявление, но я не мог сказать ни слова. Я не мог сказать ничего. Я просто не мог в это поверить. Если бы даже я знал, что кто–то должен умереть, то о нём я подумал бы в последнюю очередь. То есть, Боуи живёт гораздо безрассуднее, чем когда бы то ни было жил Марк, а он доживёт до ста лет.
Адриан: Я не верю в то, что он умер. Вместе с ним умерла часть меня.
Эрик Холл: Я узнал об этом из утренних десятичасовых новостей, когда ехал в контору… Просто не верилось.
Крис Велч, Дэйли Мэйл: «Мисс Джонс, мать двухлетнего сына Болана, Роллана, была доставлена в больницу со сложным переломом челюсти… Ей до сих пор не сообщили о трагедии.»
Дженнифер Шарп: Каждый день и каждый год в автокатастрофах погибает множество людей, но это статистика, которая вас не трогает. Но когда кто–то, кого вы знаете и, когда это происходит так внезапно, возникает это ужасное чувство, ну, знаете, что все мы смертны.
Крис Велч, Дэйли Мэйл: «В четверг вечером пара зашла, перекусить в ресторан Мортона на Беркли–cквер. Катастрофа произошла на обратном пути, когда они уже приближались к особняку Болана в Патни, на Юго—Западе Лондона, Мини с Боланом, сидящим на пассажирском сидении [он не умел водить машину], сошла с трассы в процессе пересечения арочного моста. Машина пробила забор и врезалась в конский каштан.
Несколько минут спустя аварию обнаружил брат Глории Ричард Джонс, переехавший мост в другой машине.»
Джун Болан: Я вмести с Полом и Денни (он владелец парикмахерской Суини) немедленно отправилась к его матери. Это заботило меня больше всего, и я думала:
«Боже мой! Если она узнает, она сойдёт с ума.»
Его отец работает носильщиком в одном из кварталов Патни, и я в полной истерике постучалась к ним в дверь. Его отец открыл дверь, посмотрел на меня и захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я постучала опять, и на этот раз дверь открыл его брат. Он подошел и обнял меня; он видел, в каком я нахожусь состоянии, и он провёл меня во двор, куда выходило окно кухни. Его мать открыла окно и заорала на Гарри:
— Нечего её обнимать. Убей её!
Этого я не забуду по гроб жизни.
Тут у меня началась настоящая истерика, и Гарри меня отпустил; вероятно он понял, в каком состоянии его мать. Тут выскочила его тётка и попыталась прекратить эту сцену, потому что Гарри пытался меня ударить. А сложен он как кирпичный сортир, и этот здоровенный парень попытался меня ударить! Я засунула руки в карманы своей норковой шубы и сказала:
— Гарри, если ты хочешь меня ударить, то бей, потому что я не могу себя защитить.
Затем я повернулась и пошла обратно к машине. Он побежал за мной, но вместо того, чтобы ударить меня, этот чёртов идиот начал дубасить машину! И всё это время его мать продолжала ругаться из окна.
Крис Велч, Дэйли Мэйл: «Мир рок–музыки потерял одного из своих лучших друзей…»
Глория Джонс: Я потеряла своего возлюбленного.
Адриан: Он был самым важным фактором в моей жизни.
Глория Джонс: Он был единственным мужчиной, которого я действительно любила, и я больше никого не смогу так полюбить.
Дженнифер Шарп: Я зашла в бар и выпила, сидя на том самом месте, где мы сидели вместе, прошло всего несколько часов, жизнь продолжалась, но для него новый день так и не наступил… Это ужасное чувство — человека больше нет, и теперь он остался только в людской памяти. Давайте надеяться на то, что если где–то там что–то есть, то, он, возможно, счастлив.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.