Маргелов - [168]
Маргелов выслушал рапорт комдива, встречавшего его, и, как всегда, поздоровался с дежурной службой. Здоровался за руку, с каждым. И вдруг заметил, что один прапорщик вроде как прячется за спины товарищей, старается не показываться ему на глаза.
— Что это ты, Петрович, прячешься от меня, ну-ка, выходи на свет божий, — сказал генерал.
Прапорщик — старый десантник, заслуженный человек. Он подошел, но как-то боком, стараясь не показывать командующему правую сторону своего лица.
— Ты чего это, Петрович, нос воротишь? — заметил командующий. — Смотри прямо!
Прапорщик прикрыл ладонью щеку, сказал, тоскливо глядя на генерала:
— Да зуб болит, проклятый. Неудобно же командующему показывать, как меня разнесло. Вроде как не по форме…
— А что ж ты к зубодеру не идешь? — спросил генерал.
— Записался. Завтра поеду в городскую поликлинику, — ответил Петрович.
— А своего стоматолога, значит, нет…
Прапорщик испугался еще сильнее, пожал плечами.
Командующий посмотрел на командира дивизии. Смотрел молча. Долго. А потом и спрашивает:
— Задача ясна?
— Так точно.
Через некоторое время при санчасти открылся стоматологический кабинет.
За выучкой личного состава командующий следил особо. Поэтому спокойно относился к тому, что в ВДВ периодически, и довольно часто, проводились проверки и смотры вышестоящими штабами Минобороны, знал — его «орлы» не подведут.
И вдруг из одной дивизии докладывают: во время проверки молодой солдат смалодушничал и отказался от прыжка с парашютом.
Выяснять причины и детали командующий не стал, дал лишь команду задержать проверяющих до его прибытия в дивизию. Тут же сел в самолет и отбыл в дивизию. «Отказник» — это ЧП. Да еще во время проверки…
В последнее время отказы от прыжков стали редкостью, и поэтому с каждым случаем командующий разбирался сам.
Прилетел. Привели солдата, отказавшегося прыгать. Тот, как положено, прошел наземную подготовку, имел по всем параметрам хорошие показатели, но не смог преодолеть последнего порога — страха высоты.
— Все ясно. — И похлопал солдата по плечу. — Ничего, сынок, дело поправимое. Надевай парашют. А я — с тобой. И ничего не бойся.
Командующий тоже надел парашют, и вдвоем они пошли к самолету. Солдат шел бледный. Что уж там говорил ему командующий, какие слова — об этом доподлинно знают только тот незадачливый солдат да Всевышний. Но в результате, когда самолет набрал высоту, от него отделились две точки, раскрылись купола и парашютисты в штатном режиме пошли на снижение. С земли нельзя было понять, где опытный генерал-десантник, а где солдат-«перворазник». Оба смотрелись хорошо. Проверяющие ими любовались. Приземлились благополучно. И дивизия получила положительную оценку. А Маргелов тут же отбыл в Москву.
Научный коммунизм, тактика, огневая подготовка…
(Из рассказов майора В. И. Бурова)
Однажды, а случилось это в 1985 году в Рязанском десантном училище, одному курсанту «повезло» трижды попасть на экзамен к генералу Маргелову.
Маргелов прибыл в Рязань как куратор ВДВ, будучи генеральным инспектором Генеральной инспекции при Минобороны.
Первый экзамен — научный коммунизм. Курсант долго и подробно, надо признать, хорошо отвечал на вопросы, в том числе дополнительные. И вдруг раздается хрипловатый голос Маргелова:
— Курсант, ты не то училище заканчиваешь, тебе замполитом надо быть!
Следующий экзамен — тактика.
Практическую часть сдавали в лагерях в Сельцах.
И вот, успешно сдав экзамен, курсанты, расслабившись, отдыхали в тенечке. Вдруг видят: по полю к ним несется черная «Волга». Подлетел преподаватель: «Построиться!» Делать нечего, генеральному инспектору надо воочию показать уровень владения практической частью тактики. Преподаватель недолго думая выдернул из строя нашего курсанта. Маргелов сразу узнал свого «замполита» и дает вводную:
— Лейтенант, тебя ранило!
Но курсант бодро выкрикивает:
— Продолжаю командовать взводом!
— Дурак! Тебя в голову ранило!
Подлетает курсант из того же взвода и еще более молодецким голосом поддерживает товарища:
— Принимаю командование взводом на себя!
Маргелов доволен. Пожал им руки и удалился.
Третий экзамен — огневая подготовка.
Вначале идет теоретическая часть. Отвечает наш кур-сайт. И в это время в аудиторию входит Маргелов. Увидел отвечающего своего «замполита» и на мгновение остолбенел. Потом говорит:
— Вы что, специально подставляете этого умника, когда я захожу?
Развернулся, хлопнул дверью и ушел.
Маргелов — он и есть Маргелов. Дай бог побольше нашей армии таких генералов!
«В строй! И с песней!»
Дело было опять же в Рязанском училище. Позади выпускные экзамены, и новоиспеченным лейтенантам уже выдали новенькую офицерскую форму, осталось только лейтенантские погоны подшить. Выпускники-рязанцы собрались на плацу, смотрят, «батя» идет, на них поглядывает, любуется. Быстро сообразили — окружили его и говорят:
— Василий Филиппович, мы уже без пяти минут офицеры…
— Так. — Командующий тоже мгновенно уловил их настроение. — Чего просите?
— Разрешите, — говорят, — нам в столовую ходить вне строя?
Он тут же адъютанту:
— Запиши — разрешаю!
Чуть погодя без пяти минут офицеры снова просят:
— Василий Филиппович, разрешите нам в увольнение ходить без увольнительных записок?
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.