Маресьев - [94]
Через неделю я был в пограничной школе. Экзамены сдал успешно, стал офицером и прослужил еще 24 года на границе…»
Автору этих строк тоже довелось встречать на своем пути офицеров из героического маресьевского племени. Причем одна встреча оказалась очень схожей с той, что произошла летом 1943 года, когда впервые встретились Полевой и Маресьев. Но обо всем по порядку.
В середине 1980-х годов, будучи военным корреспондентом, я находился в служебной командировке в городе Орджоникидзе[42]. Вечером в мой гостиничный номер подселили еще одного постояльца. Это был стройный, подтянутый и симпатичный капитан с золотистой нашивкой за тяжелое ранение и орденской планкой на кителе. В красных петлицах поблескивали общевойсковые эмблемы, что свидетельствовало о его принадлежности к матушке-пехоте.
— Александр Бузаров, — широко улыбаясь, представился он и протянул руку.
Служивые люди сходятся быстро. Армия, хотя и большая, но общие знакомые, друзья и товарищи обнаруживаются сразу. Александр прошел Афганистан, служил в мотострелковом батальоне, которым командовал в прошлом выпускник его училища Герой Советского Союза Руслан Аушев. Ему, правда, довелось служить уже с братом Руслана — Багаутдином. В свою очередь я сказал, что знаю Султана Юсуповича — отца братьев Аушевых, встречался с ним в Грозном в редакции газеты «Сердало», где он заведовал отделом. А с Русланом мои пути в Москве тоже однажды пересеклись. Слово за слово, и наш разговор потек быстрым ручьем. Незаметно подошло время спать. Готовясь ложиться в постель, Александр с некоторым смущением предупредил меня:
— Ты только не удивляйся, когда я буду снимать протез… У меня нет ноги…
— Как нет ноги? — с недоумением спросил я.
— А так нет. «За речкой» потерял, — все с той же широкой улыбкой ответил он.
Уже через минуту я слушал рассказ человека, судьба которого была сродни маресьевской…
— Я тогда командовал мотострелковым взводом. Днем был тяжелый бой с душманами, — вспоминал Бузаров. — Да и до этого двое суток практически оставался на ногах — добивали банду «духов», зажатую в одном из ущелий. Ребята устали, уложил их спать, а сам пошел проверить службу боевого охранения. Надо было пройти каких-то несколько десятков метров по горной тропе. Ночь, правда, была, хоть глаза выколи. Где-то впереди звонко, как дробь барабана на параде, ударила пулеметная очередь и эхом покатилась по горам. Я тут же снял автомат с предохранителя.
Дальше, по словам Александра, он снова продолжил путь, шаг за шагом поднимаясь по тропе вверх. Мог ли он знать, что за ближайшим валуном его ждет беда…
Темные верхушки гор, озаренные вспышкой слепящего огня, перевернулись. Александр услышал взрыв, но боли не почувствовал. Только и уловил взглядом это — перевернувшиеся горы и яркий сноп огня. Через несколько минут он открыл потяжелевшие веки и увидел небо, все усыпанное крупными звездами. Они то приближались, то вообще исчезали из виду. Александр лежал, распластавшись на твердой каменистой тропе, и медленно начинал осознавать, что с ним произошло. Он понял, что напоролся на мину. Потом попытался подняться, но острая боль прострелила ноги. Бузарову показалось, что звезды, висевшие над ним, посыпались сверху. На какие-то мгновения он потерял сознание. Очнувшись, пополз по тропе, оставляя за собой кровавую дорожку.
— Потом я снова потерял сознание, — сделал паузу в своем рассказе мой собеседник. — Да, точно потерял. Очнулся от того, что чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли. Мелькнуло страшное предположение: душманы! Но тут же услышал мягкий голос нашего медика лейтенанта Петра Конюха: «Крепись, Саня!» Это сразу успокоило. Я даже начал говорить с Конюхом: «Ног, Петя, не чувствую. Какие-то они ватные…»
В лагере ему сделали перевязку, и оставшиеся до утра часы Бузаров провел в странном полузабытьи. Он то открывал глаза и затевал разговор с Конюхом, который неотлучно находился рядом, то проваливался куда-то в неизвестность.
На рассвете на позиции приземлился вызванный по рации вертолет. В натужном гуле винтокрылой машины сознание в очередной раз ускользнуло от Александра. И надолго. Он пришел в себя уже в госпитале. Увидел перед собой людей в белых халатах. Один из них, средних лет хирург, как-то виновато посмотрел на Александра. Затем отвел взгляд и с грустью сказал: «Прости, лейтенант».
Бузаров сначала не понял, почему хирург, старше его по возрасту и наверняка по званию, извиняется перед ним. Когда медики вышли, Александр приподнялся и с видом, с каким обычно что-то ищут, судорожно провел рукой по простыне, укрывавшей ноги. Там, где должна быть правая нога, он нащупал пустоту.
Только теперь Бузаров вполне осмыслил все, что произошло той трагической ночью на горной тропе. Он никогда больше не вернется к своим отважным ребятам, не повоюет с ними. Ему никогда больше не стоять в армейском строю, никогда! Теперь он инвалид, лишенный любимого дела, прикованный к месту, обуза в доме, лишний в жизни. И ничего уже нельзя изменить…
На глазах 23-летнего лейтенанта выступили слезы. Он не мог их сдержать. Тяжелые холодные капли катились по его бледному от тоски и боли лицу, и они ему были единственным облегчением. Так Александр плакал второй раз в жизни. А первый, когда у него, еще мальчишки, умерла мать…
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
Книга посвящена одной из ярких фигур русской общественной мысли первой половины XIX века, поэту, философу и просветителю Николаю Станкевичу. Друг Я. М. Неверова, В. Г. Белинского, К. С. Аксакова, Т. Н. Грановского, М. А. Бакунина, И. С. Тургенева, человек, стоявший у истоков творчества выдающегося поэта-песенника А. В. Кольцова… В литературно-философском кружке Станкевича черпало вдохновение целое созвездие имен, с которыми связана разработка важнейших отечественных философских и эстетических концепций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.