Марахси - [53]

Глава 18. Белый медведь

В комнатушке Шамана было тесно даже для такого небольшого количества посетителей, какими были Бык и Саммю. Приходилось стоять за его спиной, щурясь от яркого света мониторов, которые располагались полукругом, давая обзор на сто восемьдесят градусов. Зал был представлен на каждом из них схематичным кругом, арена — вписанным квадратом. Тонкие линии, подчинявшиеся движению указателя в руке Шамана, скользили по схеме, разбивая ее на сектора и квадратики, возвращая нормальный масштаб и опять увеличивая карту до какого-нибудь одного места в размер экрана.

Бык смотрел на все это машинально, Саммю больше крутил головой по сторонам. Никогда раньше Шаман не приглашал их к себе, да и сами они не горели желанием спотыкаться среди непонятных устройств, часть из которых была наполовину разобрана. Свет в помещении давали по большей части тоже мониторы, но с потолка на витом проводе свисала тусклая лампочка.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Саммю. — Есть что-нибудь?

— Пока нет, — процедил Шаман.

— Может быть, он догадался, что мы за ним следим?

— Откуда?

Шаман уставился на Быка узким и острым взглядом, от него стало не по себе, но Бык неопределенно повел плечом.

— Мало ли какие у дрифтеров возможности.

— Они не боги, — Шаман снова отвернулся. — Все это дело техники, а мы по всему залу установили перехватчики. Начало передачи зафиксируем стопроцентно.

— А мы так и не знаем, о чем была первая? — Саммю взглянул на Быка в поисках поддержки. — Хотя бы приблизительно?

— Понятия не имеем, — сквозь зубы ответил Шаман. — Абракадабра какая-то.

— С чего он тогда взял, что полуграмотный кассин его поймет? Вы же сказали, что это от устройства к устройству? А наши чипы не несут в себе никаких встроенных сложных дешифраторов, они просты как яйцо.

Шаман отъехал на кресле от мониторов и потер глаза.

— Да, — сказал он. — Вот именно. Они просты. Поэтому наш чип я исключил. И стал наводить справки о полуграмотном кассине.

— Где наводить?

— Сначала здесь, в наших базах, которые остались со времен завода, когда мы фотографировали входящих на территорию завода для системы контроля. Исходил из того, что если он оказался в бараке кассинов, то наверняка был в числе рабочих, которых мы загнали туда после всей этой истории с восстанием. Потом мы уже не брали такой молодняк с улицы.

Лицо Саммю ясно выразило все, что он думает о такой логике, но перебивать не стал.

— Системе контроля его лицо не знакомо, — продолжал Шаман. — Он абсолютно точно не был рабочим на заводе и ни разу не проходил через проходную. Тогда вопрос — как он попал в барак?

— Тоже мне, вопрос, — засмеялся Саммю. — Любой мог прибиться во время работы к нашим овечкам и вместе с ними проскользнуть туда, где кормят.

— Чужака заметили бы.

— Я вас умоляю, они соседей-то не дифференцируют, а уж приблудного мальчишку и подавно. Одним больше, одним меньше.

— Они — да, но тогда их на работы водили андроиды, — напомнил Шаман. — Ромульяне поголовье считать умеют, да и лица запоминают. Окажись он лишним в числе возвращающихся в барак рабочих, андроид вышвырнул бы его и дело с концом. Значит, он должен был попасть туда иначе, чтобы не входить, а выходить из него.

Лицо Саммю стало заинтересованным.

— Допустим, — задумчиво сказал он. — Но в сто пятый нельзя пролезть снаружи, он у нас один из наиболее благополучных в смысле безопасности.

— Сто пятый — да. Но в других бараках, особенно дальних, в потолке встречаются эти дыры, которые местные считают ходами войлочного червя. Заделывали их только в стенах, а в потолке не стали просто потому, что снизу туда никто не достанет, а лишняя вентиляция не помешает. Но спрыгнуть вниз из дыры вполне возможно.

Бык вспомнил отверстие с гладкими черными краями, прикинул, пролез бы туда ребенок, и был вынужден признать, что вполне мог. Саммю задумчиво почесал переносицу:

— Ну, как вариант. Если снаружи тебя ничего не ждет, кроме смерти от голода, еще и не так рискнешь. Там высота метров восемь-девять, можно ноги переломать.

— Получается, это было до перетасовки, которую проводили Бык вместе с врачом. Потому что потом их заново рассортировали по камерам, и вот тогда он уже оказался запертым в сто пятой вместе с другими. Кстати, именно поэтому туда пошел Вигго — там детей больше всего, в других камерах один или два, а в сто пятой целых шестеро оказалось.

— Там санитарные условия получше, — пробормотал Бык.

— Очень интересно, — прокомментировал Саммю. — А вы не спрашивали у Вигго, как он выбирал себе помощника из этих шестерых?

— Спросил ради интереса. Он сказал, что включал им на телефоне кусочек трека прослушать, а потом велел повторить мотив. Простой, несколько нот, но из шестерых справился только один, остальные смотрели как бараны.

— Хороший слух?

— Видимо, да. Вигго притащил его наверх, а дальше мы знаем. Поэтому возвращаемся назад. Если он не рабочий завода, то может быть либо местным урожденцем, либо взят с Мумбаев при очередной вербовке. На местного он никак не похож, я его хорошо тогда рассмотрел перед первым боем, их тогда как раз отмыли. У коренных марахсийцев черная пыль в порах лица, у завербованных через год-другой она тоже уже не смывается. У него ничего такого не было. Исходя из слов про отца и мать, которых он похоронил, я решил, что они втроем прилетели сюда не больше, чем полгода назад, а осиротел он где-то месяца три-четыре как.