Маньяк - [14]

Виктор Бураков и начальник Управлении уголовного розыска Михаил Фетисов (сейчас он — начальник областного управления милиции) надежд не теряли и решились: они собрали всех ведущих ростовских специалистов, каких только можно было собрать: судебной медицины, психиатрии, криминалистики, сексопатологии. И сделали мужественный шаг — открыли и перед ними папки с грифом «секретно». Ознакомили со всем, что у них имелось на тот день. Бураков асе время наблюдал. Интерес проявляли многие, но неподдельный, самозабвенный какой-то, чисто профессиональный энтузиазм он увидел у одного человека, с которым судьба его свяжет на многие годы. Был 1984 год. А тем человеком оказался Александр Бухановский. Преподаватель кафедры психиатрии Ростовского медицинского института. Кандидат медицинских наук. Президент лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс».

Предложение сотрудничать принял. Но сказал: «Только я прошу, пожалуйста, не надо меня щадить. Я должен знакомиться с делом до мельчайших деталей».

Потом это сотрудничество сыщика и психиатра назовут феноменальным, оценят нам работу мирового класса, и этот класс А. Бухановский готов подтвердить на любой экспертизе. А в то время он поставил перед собой главную задачу: создать проспективный (обзорный) портрет преступника-патосексуала.

Для неспециалиста цели, намеченные А. Бухановским, кажутся фантастикой. Не зная совершенно ничего об оставляющем кровавый след человеке, Бухановский собирался построить модель, притом развернутую, от зарождения мотива преступления в сознании до завершения его и ухода с места преступления. Следствию нужно объяснить мотивы и значение непонятных поступков, установить диагноз, дать портрет, пригодный к розыску. Психиатр брался за реализацию всего, что у него просили: раскрыть характер, особенности поведения, внешние данные, показать и профессиональные ориентиры. Даже биографию… Фантастика? Нет. Преступник в силу величайшей осторожности не оставлял следов для криминалистов. Но зато оставались следы психического состояния убийцы, а здесь, считает А. Бухановский, уже есть материал для серьезного анализа. Бураков доверил психиатру дела, дал возможность самому выбрать факты, пригодные для работы, применить разработанную в ходе расследования методику. Вместе эти два человека сделали то, что не удалось крупнейшим институтам.

«Когда в обвинительном заключении с гордостью указывается, что на причастность к преступлению проверено около полумиллиона человек, мне горько, — говорил, выступая в суде, свидетель Александр Бухановский. — Когда ученый выполняет свою работу недобросовестно, тогда и говорят о беспомощности или ограниченности науки. Но нельзя недооценивать ее возможности, в том числе и в таких преступлениях. Трудно искать иголку в стогу сена, если даже рядом стоит мощный магнит. И совсем другое дело, когда магнитом кто-то может пользоваться».

Виктор Бураков такого специалиста нашел и получил портрет: «…Возраст — около сорока, рост от 170 до 181 сантиметра. Неброская внешность. Замкнутый. Увлечен фильмами ужасов. Астеник. Физической силы отнюдь не выдающейся. Хронические желудочно-кишечные заболевания, простатит. Возможно, женат, хотя решился на это довольно поздно, образование среднетехническое или высшее. Долго работал преподавателем или воспитателем. Характер работы разъездной, например, в снабженческой организации. Не гомосексуалист. Не шизофреник. Психопат на почве своеобразных изменений характера, достигавших степени болезненности. Остановиться может только ненадолго, почувствовав обострение опасности».

Психиатр реконструировал всю динамику процесса — с детства до нынешнего состояния сексуального вампиризма. Для достижения максимального сладострастия обязательно убийство партнера и ряд садистских и сексуальных действий с трупом. Потом, когда через несколько лет будет задержан реальный человек, окажется, что все, названное психиатром, совпадет. Проблемы, ситуации детства и юношества, отвержение обществом, и даже туберкулез в детстве. В следственный изолятор КГБ к арестованному Чикатило Бухановский приходил с этим портретом. Ознакомившись, Чикатило сразу проникся к врачу уважением, тут же завязался разговор, который до того не клеился. О туберкулезе Чикатило долго вспоминал, начал было уже отказываться, потом:

— Постой… Так это было очень давно. Правда… Мы тогда все переболели…

Следователь Амурхан Яндиев, побывавший в селе Яблочное, подтвердил, что в старых историях болезни имеются записи о туберкулезе. И многое еще из жизни Чикатило, предугаданное психиатром, нашло подтверждение.

Все это и многое другое Бухановский объяснил. Когда в газетах появились хвалебные статьи о нем, психиатр, выступая в суде в качестве свидетеля, сказал и об этом:

— Я далек от мысли о своей исключительности, как об этом пишут некоторые газеты. Просто я имел те возможности, которых были лишены другие коллеги, работал не три-пять дней, как командированные издалека, а не один месяц…

Тесный контакт следователей и психиатра был обоюдо-полезным. Бураков ничего не скрывал, четко определял позиции, задачи, помог вжиться в дело, как бы научил мыслить категориями, проблемами сыщиков. А Бухановский делал все, чтобы участники операции «Лесополоса» хоть немного освоили проблемы, которыми занимается он, ученый, чтобы они поняли, кого ищут, с нем имеют дело. Его лекция в управлении для десятков участников операции была открытием — сыщики сами приходили и выводу о бесперспективности того или иного направления поиска.