…Совсем неведомо было автору этих строк, что где-то произошло событие, надолго изменившее не только круг его рабочих интересов, но и ритм самой жизни.
Шестого ноября 1990 года железнодорожную остановку «Донлесхоз» «прикрывал» милиционер Игорь Рыбаков. О том, что этот молодой небритый парень в обычной гражданской одежде, нередко появлявшийся в последние дни на этой станции, является работником милиции, вряд ли кто мог догадываться: мало ли встретишь знакомых или просто примелькавшихся людей на одной и той же остановке электрички или в самом электропоезде, ежедневно перевозящем в основном рабочий люд и дачников. Ничьего внимания он не привлекал. Зато Игорь внимательно изучал каждого появившегося здесь нового человека.
С самого утра не так уж и много прошло здесь людей — день предпраздничный, хотя сам праздник стоял теперь под большим вопросом. Сейчас он видел троих — две женщины и мужчина ожидали электричку — знакомые ему по прежним дежурствам грибники. Шел нудный дождь, и Игорь с тоской думал о том, что только рыболов да грибник да еще он, милиционер, вынужденный нести службу, могут в такое время добровольно покинуть теплое жилье.
Внезапно мысли его переключились на другое: со стороны города Шахты по краю железнодорожного полотна шел незнакомый мужчина. На некоторое время он исчез за домами… снова появился… Подошел к колонке, помыл обувь. Потом присоединился к грибникам, разговаривал свободно, раскованно, будто со старыми знакомыми. Игорь внимательно всматривался в этого человека, запоминал мельчайшие подробности. Коричневая болоньевая куртка, очки, на одной из туфель лопнула подошва, речь грамотна. На грибника не похож, хотя, как и у собеседников, слегка поцарапаны руки. Один палец перевязан. Царапина на мочке уха. Почему листья и даже веточка прилипли к спине? Если продирался сквозь кусты, все это должно было пристать спереди… И на сумке — листья, веточки…
Игорь подошел, представился, попросил:
— Давайте отойдем…
Мужчина, по-свойски шутя, за руку простился с новыми знакомыми и легко начал отвечать на вопросы Игоря: приезжал в лесхоз к знакомому — помощь по хозяйству требовалась. Показал паспорт. Потом удостоверение личности, обозначавшее его принадлежность к ведомству Министерства путей сообщения. Когда открывал сумку, Игорь подумал: «Зачем брать столько запасной одежды, если едешь туда-обратно?»
Еще раз посмотрел в удостоверение: Чикатило Андрей Романович… И вернул. Вскоре подошел электропоезд, грибники и тот человек поднялись в вагон и укатили в сторону города Шахты. Игорь завидовал: для них дождь, считай, кончился…
Молодой работник милиции не мог даже предположить, что этой встречей на остановочной площадке «Донлесхоз» заканчивается его работа в крупномасштабной операции «Лесополоса», на участие в которой он был мобилизован из Донецка. Это потом скажут, что Игорь молодец, с поставленной задачей справился, сделав именно то, что от него требовалось. Но еще никто не знал ни о встрече, ни о том, что она положит конец кошмару, длившемуся десятилетие. И уж совсем неведомо было автору этих строк, что где-то произошло событие, надолго изменившее не только круг его рабочих интересов, но и ритм самой жизни. Там мне уже было назначено знакомиться со множеством людей, изучать дело, несколько месяцев участвовать в судебном заседании, постоянно рассказывать обо всем читателям «Известий», писать книгу об этом беспрецедентном деле.
…Начиная с 1982 года в Ростовской области то и дело находили убитых. Но это были не просто убийства. Даже повидавшие виды работники милиции содрогались, попадая на место преступления. Находили трупы людей, над которыми кто-то жестоко издевался: поколотые, разрезанные. Сыщик Виктор Бураков, возглавлявший следственную группу, как-то сказал мне:
— Мы не осуждали тех, кто, не выдержав этого кошмара, уходил из группы…
Что это был за кошмар? Практически все без исключения убийства отличал именно один «почерк» — садизм, особая жестокость. Не берусь сам даже пытаться рассказать о том, что творил преступник со своими жертвами. Лучше и лаконичнее это сделает документ — выдержка из обвинительного заключения: при создании таких документов на месте происшествия как раз и не хватало выдержки тем, кто их оформлял.
«При исследовании трупа М-ва[1]обнаружены следующие телесные повреждения:
Множественные колото-резаные к резаные повреждения лица, груди, живота и наружных половых органов: девять колото-резаных проникающих слепых ран живота с повреждением тонкого и толстого отделов кишечника, нижней половой вены с полным отсечением части кишечника и частичным удалением его из брюшной полости с грубыми разрывами брыжеек тонного и толстого кишечника. Два из этих повреждений образовались в результате многократных (не менее 10–20) погружений клинка с его вращениями вокруг оси под разными углами. В процессе нанесения этих ран образовались многочисленные повреждения кишечника, частичное его отсечение. Последующие грубые разрывы брыжеек кишечника, частичное извлечение его петель и отсечение фрагмента из брюшной полости произведено руками (рукой) человека.
