Манолито Очкарик - [10]
И по фигу, как это у него называется: «в капитана Америку» или «в Бэтмена» — смысл всегда один и тот же: набить тебе морду, точнее говоря, набить морду мне.
На следующий день мы с папой пошли к глазному. Мы оба толком ничего не видели, поэтому поехали на такси. Было ужасно непривычно с утра в будний день вместо школы идти куда-то с папой. Обычно меня мама всюду водит. Вот мы с папой оттянулись так оттянулись! Я вообще ужасно люблю ходить к глазному. Так прикольно, когда чувак тебя спрашивает, что ты там видишь, а ты знай себе сидишь и отвечаешь: «Сейчас П, а теперь X, а теперь К». И главное, ошибайся сколько влезет, никто тебе и слова не скажет. Такое только у глазного и бывает!
После глазного мы пошли завтракать в кафешку. Я сказал папе, что хочу посидеть за стойкой на высоком табурете, который крутится. Клевейшая штука! Папа мне купил молочный коктейль, плюшку с шоколадом и пончик. В кафешке сидели одни взрослые. Ясное дело, в такое время все дети на свете торчат в школе, а все училки на свете капают им на мозги. Я то и дело поглядывал в зеркало: проверял, как мне идет новая прическа, потому что я с утра сделал себе косой пробор и оставил на лбу завиток, как у Супермена. Я подумал: «Вдруг все тут решат, что я никакой не мальчик, а взрослый, и что мне не восемь лет, а двадцать восемь. И что мы с папой — просто друзья или, к примеру, двоюродные братья. Конечно, когда я слезу на пол, все сразу увидят, какого я роста на самом деле. Тогда, может, все подумают, что я карлик и выступаю в цирке…»
Тут подошел официант и сказал папе:
— А мальчик-то ваш, похоже, проголодался! — а потом сказал мне:
— Будешь так лопать, скоро вырастешь большой-большой и будешь выше папы.
Бывают же такие официанты. И все-то он знал: и что я мальчик, и что папа — это мой папа. Наверно, у меня на лице все написано, мама тоже так всегда говорит. Короче, никого мне не обдурить — это яснее ясного.
Папа купил мне еще булочку, крутанул пару раз на табурете и пообещал, что когда-нибудь возьмет с собой в дальнюю поездку на грузовике. Как видишь, он на меня совсем не злился за разбитые очки. Тогда я подумал, что мне, наверно, тоже не надо злиться на Джиада, но я все равно злился, и еще как! Я его ненавидел со страшной силой. Это у меня от мамы. Если что-нибудь натворишь, она тебе сто раз припомнит.
В тот день все было ужасно необычно. Папа обедал дома, как в выходные. Только мама все делала, как всегда, так что на обед у нас опять была чечевица, как почти что каждый день. Дедушка каждый раз спрашивает:
— Откуда у нас лезет чечевица?
— Из ушей, чтоб нам подавиться! — вопим мы с Придурком изо всех сил.
Потом дедушка, как всегда, отвел меня в школу, а мама с папой улеглись поспать после обеда. Везет же некоторым! Приближалась роковая минута, когда дедушка должен был выступить посредником в нашей Великой Войне. У входа в школу стоял Джиад со своим дедушкой. Тут мой дед взял меня за руку, и мы прямой наводкой двинулись к ним. Я уже приготовился схлопотать новый фингал под глазом. По крайней мере, за очки можно было не переживать: попробуй их разбей, когда они лежат себе и чинятся в оптике.
— Дон Фаустино, — сказал мой дедушка дедушке Джиада, — Вы только поглядите, как моего внучка разукрасили. Шутка сказать — кулаком в глаз!
— Вот хулиганье! — сказал дедушка Джиада и покачал головой. Джиад отвернулся, как будто он тут ни при чем. — А что ж ты, Манолито, не увернулся и не врезал как следует этому безобразнику?
— Тот был сильнее, — ответил мой дедушка. — Мало того, он моему внуку еще и очки разбил.
— Вот негодник! Очки-то больших денег стоят… — сказал дон Фаустино. — Окажись там мой Джиад, он бы показал этому хулигану, где раки зимуют, правда, Джиад?
Джиад стоял весь красный и смотрел себе под ноги, но в конце концов все-таки кивнул. Мой дедушка пододвинулся к Джиаду вплотную и сказал напоследок:
— Очень надеюсь, что так оно и будет. И пусть этот хулиган зарубит себе на носу, что если такое еще хоть раз повторится, мы все вместе хорошенько надерем ему уши. Надо проучить этого труса, который только и умеет нападать на тех, кто слабее. А теперь, Манолито, идите с Джиадом в школу. С ним тебе нечего бояться, он тебя от кого хочешь защитит. Пока Джиад с тобой, дедушке волноваться не о чем.
Это было круто! По-моему, дедушке в этом году полагается Нобелевская премия мира.
Мы с Джиадом молча пошли в школу. На уроке он прислал мне записку:
«А твой дедушка не скажет моему дедушке, што это я разбил тебе очки?»
В ответ я тоже написал ему записку:
«Не знаю, может, мой дедушка и расскажет твоему дедушке, Что это ты во всем виноват».
Вряд ли он обратил внимание на мой тонкий намек насчет буквы «Ч». Этот громила вообще в тонкостях не сечет.
Я-то прекрасно знал, что мой дед в жизни не наябедничает, просто мне хотелось, чтобы этот задавала Джиад немножко помучился.
После уроков оба наших дедушки стояли у школы и ждали нас. Я побежал к ним и тут же споткнулся, потому что был без очков. Хотя, конечно, если уж совсем по-честному, я и так все время спотыкаюсь, что в очках, что без очков — это без разницы. И тут случилась совершенно невероятная штука: Джиад нагнулся и подобрал мой свитер и портфель. Надо же, главный задавала всех времен и народов подбирает мои шмотки! Жалко, не было фотоаппарата, такое не каждый день увидишь. Когда я поднялся, Джиад мне шепнул:
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Повесть известного шведского писателя Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи» рассказывает об обычном подростке Лассе: он не блещет в учебе, ходит в потертых брюках, слушает Элвиса Пресли и хулиганит на улицах.Но однажды жизнь Лассе круто меняется. Он вдруг обнаруживает, что вынужден делать выбор между новым образом примерного мальчика с блестящими перспективами и прежним Лассе, похожим на своего «непутевого» и угрюмого, как медведь, отца. И он пытается примирить два противоречивых мира, найти свое место в жизни и — главное — доказать самому себе, что может сделать невозможное…
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями. Черная точечка стоит наборе Зубец в начале длинного и очень крутого лыжного спуска.Точку зовут Тоня Глиммердал.У Тони грива рыжих львиных кудрей. На Пасху ей исполнится десять.«Тоня Глиммердал», новая книга норвежской писательницы Марии Парр, уже известной российскому читателю по повести «Вафельное сердце», вышла на языке оригинала в 2009 году и сразу стала лауреатом премии Браге, самой значимой литературной награды в Норвегии.
«Вафельное сердце» (2005) — дебют молодой норвежской писательницы Марии Парр, которую критики дружно называют новой Астрид Линдгрен. Книга уже вышла в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах, где она получила премию «Серебряный грифель».В год из жизни двух маленьких жителей бухты Щепки-Матильды — девятилетнего Трилле, от лица которого ведется повествование, и его соседки и одноклассницы Лены — вмещается немыслимо много событий и приключений — забавных, трогательных, опасных… Идиллическое житье-бытье на норвежском хуторе нарушается — но не разрушается — драматическими обстоятельствами.