Манька-принцесса (сборник) - [22]
– Пусть ребенок ночует здесь, поздно ее нести домой. Я их сейчас буду укладывать спать. Только скажи деду Николаю, чтобы не волновался.
Федор расслабился, признательно взглянул на Лизу, хотел было рассыпаться в благодарности, но споткнулся на полуслове, так и застыв. Лизавета с удивлением вынуждена была спросить:
– Что с тобой, Федор? Что-то не так?
А он так и продолжал таращить на нее глаза, вдруг увидев, что это уже не прежняя Лизавета, а другая женщина и даже привлекательная… И он, оказывается, много пропустил. Федор спохватился, Лиза ждала ответа.
– Да нет, все в порядке. Просто у тебя…
Ничего лучше не придумав, брякнул:
– Такие волосы красивые…
А Лизавета смутилась, также не зная, что ответить. И вдруг, о чем-то вспомнив, бросила:
– Кстати, подожди, я сейчас!
Метнулась в другую комнату, вышла оттуда с расческой в руках. Шальнов завороженно глядел на расческу, еще не веря до конца, что это – его.
– Вот, возьми. Это твоя! – коротко сказала Лиза.
Федор взял ее двумя руками, прихватив и Лизины пальцы, поднес ближе к глазам, рассматривая нацарапанные звезду и букву. Улыбка на его лице была такой довольной, будто наконец обнаружил утерянное сокровище.
– Лизка, ты не представляешь, какую радость мне доставила! Расческу мне подарил мой взводный, лейтенант Анисимов. Он погиб уже буквально перед Победой. Мы всю войну с ним бок о бок…
Шальнов успокоился и обыденным тоном спросил:
– А ты где ее нашла? И когда? У меня ее давно уже нету!
За всю жизнь Лизавета так не краснела… Будто горячей кровью облило щеки. Отвернув голову, молчала. Что-то у Федора щелкнуло, какая-то кнопочка, потому что он, так же отвернув голову, только в другую сторону, конфузливо промямлил:
– А… Ну да!
Потом после паузы закончил:
– Прости!
Дети, укрытые до подбородка, сонными глазами смотрели на взрослых, засыпая. Шальнов взялся за ручку двери уходить, но вышла Анюта, неся в руках завернутый в суконный платок сверток:
– Возьми, Федя, отнеси Николаю, пусть поест! Похлебка еще горячая, в печи стояла. Здесь недалеко, донесешь, не остынет. Он же ничего не варит, я знаю.
Федор взял сверток, сразу почувствовав тепло от горячего горшка, сказал «спасибо» и ушел.
Всю последующую ночь и день мысли у всех были разные, а вечером опять все собрались в доме Лизаветы. Детей рано забрали с улицы: Павлинка кашляла. Днем приходил Николай, принес ведро картошки. Анюта усадила его за стол, заставив съесть горячей похлебки с пшенной кашей. Убедившись, что с Любкой все в порядке, дед впервые в хорошем настроении ушел домой.
В доме было весело. Любочка, на правах старшей, ухаживала за Павлинкой, считая ее пациенткой, а себя фельдшерицей. Заматывала ей платком шею, укрывала до подбородка и даже отдала Павлинке свою перчатку. Каждое утро они просили у бабы Анюты «те, красивые, из Немеччины пальчатки» поиграть. Анюта выдавала с условием: чтобы не затеряли и не порвали. Маня, недовольная, что перчатки были для нее малы, решила наябедничать:
– Лизка, не разрешай им играть перчатками. Они сегодня натянули их на лапы Валету. Он так, в перчатках, и полез в будку.
Девочки испуганно притихли, Павлинка, как хозяйка, более смелая, объяснила:
– Мы хотели увидеть, как пальчатки будут на ногах. Но наши ноги были в ботинках, а у Валета – босые. Мы ему и надели. А потом сняли.
В это время в дом зашел Федор, всем пожелал доброго вечера, Григорию пожал руку. Любочка восторженно поприветствовала папку, потянула его за рукав, усадив рядом на кровать. Дети старательно пытались натянуть на босые ножки по перчатке. Любочка, обращаясь к папе, доверительно сообщила:
– Папка, а у Павлинки такие же сросшиеся пальчики на ногах, как у меня и у тебя. Посмотри!
Между взрослыми надолго воцарилась немая сцена. Только дети, не обращая внимания ни на кого, болтали босыми ногами, сравнивая свои сросшиеся пальчики на ногах. Да еще Маня удивленно воскликнула:
– А ведь и правда! Смотрите, какие одинаковые пальчики!
Оглянулась на всех, приглашая посмотреть, но вдруг поняла, что что-то не так… Смутилась и убежала на кухню. Григорий отложил газету и ушел вслед за Маней.
Федор застыл и невидящими глазами смотрел в одну точку. Его лицо осунулось, будто он враз похудел.
И лишь Анюта, просветлев лицом, да так, что по щекам покатились крупные слезы, громко воскликнула:
– Так вот она, оказывается, какая воля Господняя!
И, скорбно высморкавшись в помятую тряпицу, ушла в другую комнату, где, крестясь все на ту же репродукцию «Три богатыря», стала читать молитву.
Дети успокоились. Лиза завязала Павлинке горло и уложила девочек на ночь, приказав засыпать. Она все время старалась чем-нибудь себя занять. В конце концов повернулась к Федору с намерением успокоить его фразой «это ничего не значит». Но он начал первым:
– Почему ты мне не сказала?
Она долго не отвечала. Потом решилась:
– А ты забыл, как мне крикнул: «Все равно тебе никто не поверит!» Вот это я и помню до сей поры!
Шальнов горячо воскликнул:
– Не надо до сей поры! Пора сейчас совсем другая!
Полез в карман, достал оттуда полукруглый роговой гребень с завитушками по верхнему краю и подал Лизе:
– Вместо расчески. Попробуй, если не подойдет, я обменяю.
Уже давно отгремела война, но не заживают оставленные ею раны. Сидя у окна, перебирает Ксения нитку яшмовых бус и думает о человеке, который всегда был для нее единственным на свете. О том, кого считали предателем и прислужником фрицев, не догадываясь, какую сложную и опасную миссию он выполняет…Отгремела война, как в калейдоскопе, промелькнули годы, а Ксения все так же хранит заветную нитку и верит в чудо.
Отец покинул Надю, когда она была еще ребенком, и больше не интересовался ее судьбой. Взрослея, девочка читала о нем в газетах и завидовала второй, признанной дочери. В дом Вихрякова Наденька пришла с ложью на устах и желанием отомстить любой ценой. Кто же знал, что обитающие в нем люди полностью изменят жизнь девушки?..
Маленькая девочка, вынимавшая из дорогого букета искусственных цветов его главное украшение – бумажную розу, – знала, что наказание неминуемо. Но разве тот миг, когда она протягивала свой подарок черноволосому красавцу-бригадиру, не стоил того?.. Ради любви можно пожертвовать всем, ведь любовь, милосердие и добрые человеческие отношения – самое главное в жизни. Герои рассказов Марии Садловской твердо знают это, а потому находят в себе силы жить и любить, несмотря на все трудности.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Когда Люси Феллоуз предлагают волшебный дом за городом, она моментально соглашается, ведь так тяжело жить в Лондоне на неопределенный доход, если ты вдова с двумя маленькими сыновьями. К тому же, переселившись в деревенский дом, она окажется ближе к Чарли – единственному мужчине за четыре долгих года, который заставил ее сердце тревожно и радостно трепетать.
Эпический роман о трех поколениях эмигрантов переносит нас из дореволюционной России в истерзанную войной Англию, а оттуда — в тропические леса Австралии.* * *Нарядный, словно ларец тончайшей работы, дом; сказочный сад, написанный на стене; ангел в листьях пальмы — вот лишь некоторые из чудес русской помещичьей усадьбы, где растет Нина Карсавина с чудаком отцом, красавицей матерью, старшей сестрой Катей и экономкой Дарьей, которая знакомит ее с русскими народными сказками и традициями.Но когда мать умирает, а отец постепенно теряет рассудок от горя, Нина принимает нелегкое решение навсегда покинуть родину.Накануне Первой мировой войны девушка попадает в Англию, где ей предстоит освоиться в совершенно новой для нее жизни.Русская революция и две мировые войны разбросают Карсавиных по всему свету.И лишь когда Нинина внучка, художница Джулия, принимается за поиск собственных корней, трагическая история семьи наконец складывается в единое целое…
Со дня свадьбы миновало три года, и Рози начинает казаться, что «уютные отношения» – это совсем не то, о чем она мечтала. Ей никогда не хотелось проводить вечера за игрой в бридж, и хорошо бы хоть изредка почувствовать себя привлекательной… Пора возвращаться к нормальной жизни.
Четыре женщины дружны уже более двух десятков лет, еще с тех пор, когда снимали вместе квартиру в Лондоне. Знакомьтесь: Кейт — разведенная, добросердечная, ответственная; Элли — бесстрашная журналистка, ведет одну весьма ядовитую и остроумную рубрику; Джеральдин — жена и мать, столп общества в своей деревне; и, наконец, Наоми — прекрасная, беспомощная Наоми.Все триумфы и невзгоды взрослой жизни они преодолели вместе, всегда готовые прийти на помощь друг другу. Однако одно предательство послужило началом конфликта, из которого ни одна не вышла невредимой.