Малийские этюды - [40]

Создававшаяся веками империя Сонгай гибла буквально на глазах. Приход марокканцев, которые вовсе не собирались овладевать всей империей, а лишь отхватили самые лакомые куски, внес полную дезорганизацию в жизнь государства. Разгром аскии Исхака II стал сигналом для нападения на Сонгай ее вассалов и соседей. На рухнувшего гиганта ринулись фульбе, малинке, бамбара. Они грабили города бывшей империи и угоняли рабов.

Гао и Томбукту остались под властью марокканцев, которые контролировали также торговые связи Дженне. Им все время приходилось воевать с туарегами, фульбе и бамбара. Осевшие здесь марокканцы образовали мусульманскую аристократию — арма, потомков которых можно еще и сегодня встретить в Томбукту, Гао и Дженне.

Многочисленные историки Западного Судана по-разному толковали причину гибели империи Сонгай, в том числе пытались объяснить ее конец наличием у марокканцев огнестрельного оружия, которое якобы сыграло решающую роль в разгроме сонгаев.

Действительно, отрицать важность такого технического новшества, как огнестрельное оружие, не приходится. Уже само его изобретение сыграло ни с чем не сравнимую роль во всемирной истории. Однако при анализе причин, приведших к закату Сонгай, необходимо также принимать во внимание те особенности социально-экономического и социально-политического развития сонгайского государства, о которых писал Л. Е. Куббель: усиление тенденций к дроблению единого политического целого на многие владения и политические амбиции двух господствующих сословий — военно-административного и духовно-торгового, чей сепаратизм подтачивал основы империи и рано или поздно сыграл бы свою роль.

Бесспорно также утверждение советского африканиста, что в социально-экономическом и в социально-политическом отношениях Сонгай — наивысшее достижение народов Верхнего и Среднего Нигера в доколониальное время. Добавим, что история империи Сонгай — интереснейшая тема для специалистов.

И вот теперь нам предстояло проехать всего лишь несколько километров среди поросших редкими пальмами дюн, чтобы оказаться в городе, оставившем в африканской истории столь глубокий след.

СТОЛИЦА ДРЕВНЕЙ ИМПЕРИИ

Гао в последнее время разросся вширь. На окраине появились серые одноэтажные глиняные коробки. Мы въехали в город через район новостройки. На двухметровой стене человек в трусах быстро перебирал рукам» веревку с ведром и опрокидывал из него на верх стены свежеприготовленную глину банко.

Столица древней империи встретила нас жарой, которая обещала стать к полудню нестерпимой. Архитектура Гао в основном очень скромная, без излишеств. Она предельно рациональна, и главная ее задача — это помочь жителям города надежно укрыться от жары. Стены домов, как правило, почти без окон или с окнами, ставни которых наглухо закрыты. Дворики с навесами из циновок, узкие темные проходы между стенами соседних зданий, темные и довольно прохладные внутренние помещения.

Кварталы города четко спланированы. Улицы пересекаются строго перпендикулярно. И только в центре города еще можно встретить здания, которые напоминают вам о том, что Гао все-таки был столицей. Таковым оказался дом Абдулая Туре, которому его племянник, сотрудник бюро агентства печати «Новости» в Бамако, передал со мной письмо.

— Ибраима, а как же я найду вашего дядю в Гао? На конверте нет адреса, только имя, — поинтересовался я.

— Спросите на Большом рынке мясника Туре, и вам его без труда найдут, — был ответ.

Несколько обескураженный тем, что мне придется называть такой неопределенный адрес, я все-таки на рынке в Гао подошел к мясному ряду и спросил мясника Туре. Мне ответили, что он уже ушел, но один человек проводит меня к нему домой. Из-под навеса вышел мужчина лет сорока, вскочил на подножку УАЗика, и через несколько минут я шел по длинному темному проходу между стен, в конце которого ослепительно сверкал прямоугольник двери во внутренний двор.

В нос ударил резкий запах, исходивший от овечьих и козьих шкур, сушившихся на солнце. Лицо сразу же облепила туча мух.

Двор окружали высокие, аккуратно обмазанные глиной стены. В тени довольно причудливого двухэтажного здания с решетчатыми окнами на втором этаже в креслах сидели трое мужчин и обмахивались от жары и мух квадратными соломенными веерами с короткими ручками. Красивый, седой старик, сидящий в центре, приветливо улыбнулся мне и отдал полуголой девчонке команду принести гостю кресло. Сомнений не оставалось: это и был сам Туре.

В ответ на длинную серию приветствий я попытался начать какой-нибудь вежливый разговор и осведомился, как идут дела у мясника, хотя по всей обстановке и внешнему виду собеседника сразу понял, что по нынешним временам отнюдь не плохо. Да и старик не лицемерил в ответ. Правда, все-таки Туре, вздыхая, перечислил уже известные мне проблемы, с которыми сталкивался район: скот кормить нечем, после длинных перегонов по пустынным местам мясо становится плохим, на рынке его мало, да и такое ли оно, какое мы некогда знавали.

На рынке в Гао не только мало мяса, но также очень ограничен выбор и других продуктов питания. Рынок явно беднее какого-либо другого на юге Мали. Можно приобрести лишь жалкие кучки привезенных из других областей овощей, но они так обожжены солнцем, что о наличии в них витаминов говорить не приходится. Мешки с просом и рисом тоже привезены в Гао издалека. Из-за того что товары доставляются сюда за многие сотни километров и по плохим дорогам, все продукты в Гао стоят значительно дороже, чем в Бамако, Мопти, Сегу и других городах, расположенных южнее.