Малийские этюды - [16]

До границы с Мавританией было еще добрых две сотни километров, но палатки мавров, перекочевавших в Мали, уже встречались повсюду. Кочевники пасли своих коз на совершенно выгоревшей и выветренной земле. Трудно сказать, что могли найти животные в этой полупустыне без единого зеленого росточка. Палатки сосредоточивались неподалеку от деревень бамбара, где есть какие-никакие источники воды, и такое соседство, конечно же, никак не радовало местных крестьян, у которых своих проблем хоть отбавляй.

Однако было бы несправедливо винить кочевников, все они бежали от засухи. Мавритания в 1983 г. пережила небывалый голод. К началу 1984 г. насчитывалось немало жертв голодной смерти. В 1983 г. в Мавритании выпало лишь 20 % среднегодовой нормы осадков, а низкий уровень воды в реке Сенегал не позволил оросить культивируемые в ее долине земли. В результате выгорания пастбищ и нехватки воды погибло или было забито около 30 % крупного рогатого скота и 50 % верблюдов. Чтобы прокормить население, страна нуждалась в 1984 г. в экстренной продовольственной помощи в размере 258 тысяч тонн зерна.

Пытаясь спасти свои стада, многие племена скотоводов перекочевали в Сенегал и Мали. Но и там положение было очень тревожным. В 1984 г. правительство Мали объявило о нехватке 320 тысяч тонн зерна.

Массовое недоедание среди мавров вызвало различные заболевания. Многие из встреченных нами на пути людей страдали от туберкулеза в открытой форме.

Мы ненадолго остановились в жидкой тени дерева и тут же были окружены кочевниками, с любопытством заглядывавшими под открытый капот УАЗика. Один из них говорил по-французски.

— Здесь лучше, чем у вас? — спросил я его.

В ответ — горькая гримаса и покачивание головой.

— Зачем же вы тогда пришли сюда, ведь здесь тоже нечем кормить скот?

— Нечем. Но надо же куда-нибудь уходить. Дети болеют и умирают. Ты не врач? У нас много больных.

К сожалению, мы ничем не могли им помочь. Возле машины копошились голые ребятишки. Я достал завалявшуюся в кармане пластинку жевательной резинки и протянул им. Они в недоумении посмотрели на моего собеседника. Он хмыкнул, что-то сказал детям по-арабски, затем взял у меня из рук резинку и, развернув фольгу, разломил ее на множество мелких кусков. Один кусочек он отправил себе в рот, а другие роздал детям. При этом он что-то долго им объяснял. Заметив, что я с любопытством наблюдаю за этой сценкой, мавр гордо сказал:

— Я несколько лет жил в Абиджане[9].

— Что же ты там делал? — поинтересовался я.

— Занимался коммерцией, — ответил кочевник. — Какой же?

— Продавал на улице кофе, сигареты и жевательную резинку, — был ответ.

— Ты сильно разбогател, — сказал я, показывая та его рваные штаны.

Он засмеялся:

— Нет, не очень сильно.

Несколько малорослых светлокожих женщин с тонкими чертами лица, все как одна в черных платьях, сидели на корточках возле автомашины.

Одна из них, довольно пожилая, тихо окликнула меня:

— Тубиб![10]

Она изобразила рукой движение, словно сыплет на ладонь порошок, поднесла руку ко рту, «проглотила» невидимый порошок, потерла ладонью лоб и указала на женщин.

— Скажи им, что я не тубиб, — обратился я к «коммерсанту» из Абиджана. Он перевел мои слова. Женщины разочарованно посмотрели на меня, молча поднялись и направились к натянутой неподалеку кожаной палатке, вся обстановка которой состояла лишь из одеял и бурдюка с водой.

Кстати, в нескольких западноафриканских языках слово «тубабу», или «тубаб», переводимое некоторыми словарями как «европеец», не что иное, как искаженное арабское «тубиб». Среди арабов, первыми оказавшимися в Черной Африке, было немало лекарей, затем это слово в конце концов стало означать просто «белый человек».

Мавританские кочевники в последние годы увеличили количество малийских мавров, более или менее точное число которых назвать достаточно трудно, потому что в ряде- французских и африканских источников они не выделяются из группы кочевников, определяемой довольно приблизительно. Согласно справочнику «Республика Мали», вышедшему в 1977 г., в Мали около 100 тысяч арабов. Видимо, было бы точнее сказать, что около 100 тысяч населения говорит на арабском языке, так как пои ближайшем рассмотрении эта группа окажется очень неоднородной и в ней мы прежде всего обнаружим мавров, о которых тот же справочник далее упоминает. Вероятно, цифру 80 тысяч мавров, встречающуюся в ряде источников, можно принять за наиболее точную.

Сахельские мавры называют себя баданами — «белыми людьми», но их арабо-берберское происхождение порой трудно выявить по внешнему виду из-за метисации с негроидными народами, длящейся уже много веков.

Кочевые берберские племена, проживавшие на территории современной Мавритании, чьих потомков сегодня в Западной Африке обычно называют маврами, были исламизированы в IX в. арабами. В XI в. среди них возникло движение альморавидов, выступавшее под знаменем мазхаба, одной из разновидностей ислама суннитского толка[11]. Примерно с этого времени суннизм начинает распространяться на территории современной Мали. Завоевание алъморавидами в 1077 г. древней Ганы в ходе «священной войны» стало началом конца этой империи.