«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949 - [49]
Сразу после создания Политуправления СВАГ летом 1946 года на места отправились его инструкторы. Их донесения оптимизма не внушали: «…большие группы людей никакой учебой не занимаются». Командиры, пользуясь своим служебным положением, занятиями подчиненных совершенно не интересуются, да и сами на эти занятия не ходят419. Закончив проверки, Политуправление попыталось упорядочить марксистско-ленинскую учебу. Всех сотрудников СВАГ разделили на категории. Более подготовленным предписывалось проштудировать историю партии по главам; сотрудникам с высшим образованием рекомендовали тот же учебник, однако свои знания они должны были подкрепить изучением первоисточников – произведений классиков марксизма-ленинизма. От руководящего состава ожидали постижения курса диалектического и исторического материализма420. Ни больше ни меньше. Для тех, кто совсем не ориентировался в политических вопросах, создавались кружки. Формально все, кроме самых слабых, должны были заниматься самостоятельно421. Результаты таких занятий предполагалось проверять в группах марксистско-ленинской подготовки, где проводили проверочные собеседования, выставляли оценки, консультировали422. В провинциях и землях изучение марксизма-ленинизма было включено в командирскую учебу423.
Всем было понятно, что без контроля никто заниматься не будет. Обучение азам марксизма-ленинизма – процесс обязательно-принудительный, не выполняешь правила игры – твоя лояльность под подозрением. Но, несмотря на это, в документах прослеживаются явные следы аполитичности коммунистов и стойкого нежелания учиться. От манкирования учебой, придумывания всяких «отмазок» до полного неприятия любого «просветительского» насилия. Многие сваговцы, в том числе коммунисты, даже газет не читали424, полагая, что это дело «политруков»425. О таких докладывали в Политуправление: «…не мог ответить на элементарные вопросы, заявив, что в политике не разбирается и не нуждается в ней… Делайте со мной, что хотите, я политику не люблю»426. Некоторые недоумевали: «Почему нас вызывают и спрашивают, как мы усвоили пройденный материал по истории ВКП(б), какие могут быть экзамены?»427 У многих голова была занята совсем иными проблемами, им было не до занятий. На апрельском партактиве СВАГ (1947) выступление о партийной учебе прервали криками: «Регламент!»428 Из президиума крикунов одернули: «Когда говорят о барахле, просят прибавить время, а когда речь заходит о партийно-политической учебе, то, оказывается, не хватает терпения слушать, сидят на половине стула, чтобы скорее уйти домой. Неправильно, товарищи!»429
Особенно вольготно чувствовали себя коммунисты военных комендатур. В военной комендатуре района Нойштрелитц руководитель занятий всем без разбору ставил четверки и пятерки, а при проверке кое-кто не мог ответить ни на один вопрос430. Даже в 1948 году ситуация не особо изменилась. Из военной комендатуры города Нойбранденбург с гордостью сообщили, что группа не только закончила изучение «Краткого курса», но еще и повторно проштудировала пять глав великой книги. Однако из бесед выяснилось, что некоторые так ничего и не усвоили431. Проверявшие отмечали либеральное отношение со стороны начальства к тем, кто спустя рукава относился к партийной учебе. В принципе, это объяснимо, поскольку руководители и сами не рвались на скучные занятия432. У них просто не было времени заниматься бессмысленным делом. Они были загружены работой сверх меры, их обычный рабочий день заканчивался очень поздно. Секретарь парторганизации финансового отдела жаловался в политотдел, что коммунистам не удалось изучить запланированные главы «Краткого курса», поскольку они работали слишком напряженно: проверяли заполнение расчетных книжек офицерского состава, выписывали аттестаты, готовились к проведению подписки на государственный заем, короче говоря, занимались важными и необходимыми делами. И все это без машинистки, которую не могли найти уже два месяца. К тому же отдел в это время проверяли – шла ревизия. Понятно, почему второй раздел четвертой главы «Краткого курса» остался неизученным433.
Там, где уровень образования сотрудников был выше среднего, налицо было больше понимания бесполезности и бессмысленности постоянных штудий одного и того же пособия. Тем более что в 1948 году повторение «Краткого курса» было в основном закончено, и все приступили уже к «вторичному повторению» материала434. Член партбюро военной комендатуры города Шверин радостно рапортовал: «Я изучаю 5-й раз историю ВКП(б) и надеюсь сдать на „отлично“»435. Он прекрасно понимал, что это не учеба, а чистая профанация, что и было отмечено проверяющими. В тех (частых) случаях, когда офицеры «плохо над собой работали» и ничего не помнили, бедняг снова усаживали за парты436. Принудительную зубрежку особенно не любили в «интеллектуальных подразделениях» СВАГ, таких как газета «Теглихе Рундшау», Управление информации, аппарат Политсоветника, да и не только там
История массовых беспорядков при социализме всегда была закрытой темой. Талантливый историк В. Козлов дает описание конфликтного противостояния народа и власти во времена фальшивого «безмолвия» послесталинского общества. Приводятся малоизвестные документальные свидетельства о событиях в лагерях ГУЛАГа, о социальных и этнических конфликтах. Автором вскрыты неоднозначные причины, мотивы, программы и модели поведения участников протестных выступлений. Секретный характер событий в советское время и незавершенность работы по рассекречиванию посвященных этим событиям документов, а также данный автором исторический анализ массовых беспорядков делают это издание особенно актуальным для нашего времени, когда волна народных волнений прокатилась не только по нашей стране, но и по территориям бывших республик СССР.
Книга известного российского историка В. А. Козлова посвящена противостоянию народа и власти в эпоху «либерального коммунизма». Автор рассматривает типологию и формы массовых насильственных действий, мотивы, программы и стереотипы поведения конфликтных групп, политические и полицейские практики предотвращения или подавления массовых беспорядков. Реконструкция и анализ событий 1950-х — начала 1980-х гг. опирается на огромный массив вновь привлеченных архивных источников.Книга рассчитана на широкий круг читателей.Издание третье, исправленное и дополненное.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.