Маленький цветочный магазин у моря - [24]
Я откидываюсь на спинку скамейки и скрещиваю руки на груди. Какое счастье: мы снова разговариваем нормально.
— А твоя жизненная позиция? — мрачно спрашивает Джейк, пристально глядя на крупную чайку, которая пытается стянуть вафельный рожок от мороженого у ничего не подозревающего туриста.
Майли тоже следит за этой сценой и, кажется, подумывает вмешаться.
— Какая еще позиция? — спрашиваю я. Возможно, чересчур резко.
Джейк делает неопределенный жест рукой.
— Помню наш разговор в «Русалке», когда мы только познакомились. Ты тогда себя назвала стервой неуклюжей.
— Может, и назвала, — припоминаю я. — Я необщительный человек, и всё.
Джейк поворачивается и смотрит на меня со смесью озадаченности и веселья.
— Как можно спокойно взять и такое заявить?
Я непонимающе смотрю на него.
— Надо объяснить? — спрашивает Джейк.
Я киваю.
— Например… Хотя бы твоя американская подружка, Эмбер. Ты приютила ее в своем доме, и, похоже, ей очень по душе жить с тобой под одной крышей.
Я улыбаюсь при упоминании об Эмбер. Она как глоток свежего воздуха в моей жизни. Я почти завидую ее солнечному оптимизму и неизменно позитивному настрою.
— Ей особо не из чего было выбирать, где селиться, — говорю я, но Джейк на это не попадается.
— Это не вяжется с твоим самоуничижительным настроем. Я же наблюдал с самого твоего приезда, как ты держишься с людьми. Ты очень легко сходишься со всеми. Даже с моим сыном сейчас болтала, а из него в последнее время двух слов не вытянешь.
— Чарли — славный парень, — говорю я. — И он мне кого-то напоминает.
Джейк ждет уточнения, но я молчу.
— Может, бывают отдельные исключения, — соглашаюсь я наконец. — Но поверь, как правило, меня лучше не трогать.
И едва он открывает рот, добавляю:
— Меня раздражают люди в целом. Изредка даже сама от себя бешусь.
— Изредка? — переспрашивает Джейк. Уголки его губ едва заметно изгибаются.
— Да, когда пытаюсь носить пестрые тряпки! И, к моему облегчению, он смеется.
И тут я оглядываюсь на магазин.
— Смотри, у Микки свет зажегся! Пора забирать нашу закуску.
Мы тащим столько порций рыбы с чипсами, сколько можем унести. Я на седьмом небе оттого, что с Джейком снова можно разговаривать нормально.
В душе я понимаю, что он прав: за две недели в Сент-Феликсе я общалась с людьми больше, чем в Лондоне за пару месяцев. И, что еще важнее, мне это нравится.
В «Гирлянде маргариток» наши бумажные пакеты с едой встречают с большим энтузиазмом, и, подкрепившись — кто на полу, кто на крыльце, а кто и снаружи, на солнышке, — все снова берутся за работу.
— Поппи! — спустя некоторое время зовет Вуди, который очень непривычно выглядит в гражданской одежде. — Мы нашли вот это под прогнившими половицами. Кажется, это твоей бабушки.
Он протягивает мне картонную коробку со старыми журналами и блокнотами.
— Спасибо, — говорю я, мельком заглянув внутрь. — Отнесу их в коттедж. Наверное, это старые бухгалтерские книги.
Но зачем было прятать их под половицами?
— Как вам результаты? — спрашивает Вуди. — Вы такое хотели?
Джейк и Чарли как раз покрасили в голубой цвет вторую стену, а Бронте и Эмбер любуются шкафом: с новым прозрачно-белым покрытием он смотрится как новенький.
— Да, — говорю я, с гордостью любуясь метаморфозами. — Это даже лучше, чем я себе представляла.
— Круто, — говорит Вуди. — Пожалуй, созову эту команду, когда придется перекрашивать участок.
Его слова вызывают взрыв иронических комментариев, и все в один голос заявляют, что собрались по одному-единственному, совершенно особенному случаю.
Я оглядываю этот, как выразилась Бронте, костяк Сент-Феликса, кинувшийся мне на подмогу, чтобы восстановить бабушкин магазин, и понимаю: точно, это что-то особенное.
Конечно, нельзя мазать всех одной краской. При этой мысли я вздрагиваю, глядя на кисть, которой как раз крашу оконную раму. Каламбур получился. С тех пор как я приехала в Сент-Феликс, ничего, кроме добра и готовности помочь, я не видела.
Для меня Сент-Феликс никогда не станет таким, каким он был, когда мы приезжали сюда с Уиллом, и я это знаю.
И все-таки благодаря моим новым друзьям он снова становится чуть-чуть особенным.
Глава 12
Акация — тайная любовь
— Я в ванну, Поппи! — кричит снизу Эмбер. — Соли, правда, нет, но у меня так все ноет, что и пена сойдет.
Эмбер перетрясла весь Сент-Феликс, отыскивая соль для ванной, которая, по ее уверениям, очищает организм и снимает боль. У нее в голове не укладывалось, что в приморском городе нет морской соли, она даже у Микки в магазине спрашивала. Но то, что лежало у него в подвале и красовалось у кассы, не имело ничего общего с высокодуховной субстанцией, которая ей требовалась. Пришлось довольствоваться пеной и остатками лавандовой соли, нашедшейся в бабушкином шкафу.
Я влезаю в горячий душ сразу после наших трудов — как ни удивительно, почти подошедших к концу. В голове не укладывается, сколько мы провернули за день. Верно говорят: чем больше рук, тем легче труд.
Я плюхаюсь в пижаме на диван с чашкой горячего шоколада и пончиком, оставшимся от тех, что забросили нам Энт и Дек во второй половине дня, когда энтузиазм потихоньку начал сдавать.
Ну и денек. Дело не только в том, как продвинулась работа в магазине. Я думаю о горожанах, дружно пришедших на помощь. Особенно семья Джейка. Он может гордиться детьми. Бронте, конечно, как он выразился, косячит, но посмотрел бы он на меня в ее годы! А Чарли тихий, скромный и милый мальчик. Но что у них вместе с тетушкой Лу общего, так это любовь к Джейку.
Грейс родилась в маленьком приморском городке на севере Йоркшира и всегда мечтала сбежать оттуда, чтобы увидеть мир. Так она и поступила, повзрослев. Грейс много путешествовала, влюбилась и вышла замуж. Но почему же тогда она вернулась в Сэндибридж и проводит все время с Чарли, другом ее юности? Имеет ли это какое-то отношение к печатной машине по имени Реми, которую она забрала когда-то из старого коттеджа смотрителя маяка? Возможно, спустя годы странствий пришло время наконец признать, что сердце там, где твой дом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.