Маленький цветочный магазин у моря - [22]

Потом я помогаю Чарли, сыну Джейка, зашкурить один из старых деревянных столов. Чарли — славный парнишка, высокий, как Джейк, но если Бронте мастью пошла в отца, то он, наверное, больше похож на мать. У него ярко-голубые глаза и светлые волосы, он вежлив и держится спокойно и скромно.

— Извини, что тебя сюда выдернули в воскресное утро, — пытаюсь я завязать разговор.

— Все нормально, — отвечает он, надраивая шкуркой ножку стола. — Все равно особо делать нечего. На море погода не очень.

— А если бы была очень, ты бы что делал?

Он смотрит на меня, прикидывая, с какой стати я расспрашиваю.

— Не знаю, может, на пляж пошел бы. На сёрферов бы посмотрел, если бы волна была хорошая.

— А сам сёрфингом не занимаешься?

— Нет.

— Почему?

— Я похож на сёрфера?

Единственное, что в Чарли подходит под стандартный образ сёрфера, — это белокурые волосы. Хоть он и высок ростом, но слишком худ. Кажется, его с доски смахнет ветром, как травинку, что уж говорить о катании на восьмифутовых волнах.

— Не все сёрферы одинаковы, — говорю я, вспомнив наши с Уиллом попытки катания на доске. — Иногда этим занимаются просто для развлечения.

— В Сент-Феликсе не так. Здесь к этому относятся очень серьезно. Если ты не в «банде», ты не сёрфер.

Я уже готова возразить, но тут подходит женщина в красном платке и в джинсах.

— Чарли, ты не поможешь отцу вон тот шкаф переставить? Нужна еще одна пара сильных рук.

Чарли смотрит на нее так, как будто она пошутила, и вздыхает.

— Конечно, тетушка Лу.

Он вручает ей кусок наждачной бумаги и идет к шкафу, который Джейк со своим товарищем пытаются отодвинуть от стены.

— Я Лу, — говорит женщина, протягивая мне руку. — Мы встречались в магазине у Микки.

— Точно, я вас помню! Спасибо, что пришли помочь. Я уже говорила Джейку, как благодарна всем вам.

— Такой в Сент-Феликсе народ. А Розу здесь очень уважали. — Лу садится на пол рядом со мной и начинает шкурить ножку стола, оставленную Чарли. — Как мне не хватает ее улыбчивого лица!

Я улыбаюсь. Выглядит Лу моложаво, но из-под красного платка выбиваются седеющие пряди.

— Вы хорошо знали бабушку?

— Мы были подругами. Я ездила на похороны в Лондон.

То-то мне ее лицо показалось знакомым тогда в магазине!

— Извините, я вас не узнала! Могу только сказать в свое оправдание, что ваше лицо мне показалось знакомым.

— Дорогая, не переживайте! На похоронах вам было не до того, чтобы запоминать каждого, кто приехал почтить память Розы. Там же было столько народу!

— Да, точно. Так вот откуда вы знаете мое имя! С похорон.

Лу улыбается.

— Отчасти.

Я жду, чтобы она пояснила.

Она оставляет стол в покое, придвигается ко мне и тихо произносит:

— Роза говорила, что однажды вы приедете.

— Что?

— Она говорила, что однажды ее внучка Поппи вернется в Сент-Феликс и возьмет на себя магазин. Она вообще много о вас рассказывала.

— А когда она вам это сказала?

— Много лет назад.

— До того, как заболела?

— Задолго до этого. Она была твердо уверена, что когда-нибудь вы займетесь «Гирляндой маргариток».

Я так и застываю, ухватившись за ножку стола.

— Но почему она была так твердо в этом уверена? Для меня полная загадка, почему она завещала магазин именно мне. Как она могла знать, что я стану им заниматься? — Я машинально тру наждаком по собственным пальцам вместо дерева. — Когда я навещала ее в больнице, она ни слова про это не говорила. Я думала, если что, магазин отойдет маме или кому-нибудь из тетушек: кому-то, кто любит цветы.

— Но она оказалась права, верно? — мягко говорит Лу. — Вы здесь, готовите свой магазин к открытию. И мы здесь, помогаем вам, как она и рассчитывала.

— Да она вечно была права! — смеюсь я. — Иногда это бесило.

— Да уж! — подхватывает Лу. — Представляете, подруга, которая всегда права? Это было утомительно.

И она меняется в лице, вспомнив, что ее подруги больше нет.

Мне всегда не по себе, когда затронуты чьи-то чувства, и я прбегаю к излюбленному маневру: меняю тему.

— Так вы тетя Бронте и Чарли? — Интересно, кому она приходится сестрой — Джейку или Фелисити? Кажется, она старовата для них обоих.

— Я им двоюродная бабушка. А тетей я прихожусь Джейку: я сестра его матери.

— На это больше похоже, — ляпаю я.

— Потому что я старая кошелка? — ухмыляется Лу. — Чтоб вы знали, я выиграла корнуолльский чемпионат по сёрфингу для тех, кому за шестьдесят.

— Правда?

— Да, — гордо говорит она. — Правда, нас состязалось всего трое, но я продержалась на доске дольше остальных старых перечниц.

Я протягиваю руку в знак уважения, и мы обмениваемся хлопком по ладоням.

— Может, вы и Чарли с сёрфингом поможете? — спрашиваю я, оглядываясь на Чарли: тот помогает Эмбер затирать зашпаклеванные трещины перед покраской. — Ему бы понравилось.

— Пыталась, — говорит Лу. — Ни в какую. Боится, как будет выглядеть со стороны. У семнадцатилетних юнцов вечно с этим проблемы.

Я киваю.

— Такая нелепица. В молодые годы упускать столько возможностей из страха, что тебя засмеют, а потом, когда уже слишком поздно… — Она резко обрывает себя. — Ох, дорогая, простите, я не имела в виду…

Она мягко накрывает ладонью мою руку, и один этот жест выражает больше, чем я бы сумела передать словами.