Маленькие повести о великих писателях - [12]
— Врут! — убежденно сказал комик Кемп. — Итальянцы все жуткие вруны! Женщина не может играть на сцене! День, когда женская нога ступит на сцену, будет последним днем английского театра! — торжественно провозгласил он во всеуслышанье и яростно впился зубами в кабанью ногу.
Большинство посетителей, слышавшие его последние слова и абсолютно разделявшие это убеждение, дружно зааплодировали.
Знал бы толстяк Кемп, этот самый «последний день» длится уже несколько сезонов у него под самым носом.
Пройдет всего два-три года и по всей старой доброй Англии прокатится волна скандальных разоблачений. Почти в каждой второй труппе обнаружится свой «Томми-Элиза», своя молоденькая актриса.
Отважные британские девицы, всеми правдами-неправдами, будут штурмом брать подмостки. Поголовное общественное осуждение, лишения родителями наследств и даже кое-где строгие судебные приговоры, вплоть до тюремного заключения, не остановят ни одну из их. Но пока…
Пока любой представительнице прекрасной половины человечества, рискнувшей выйти на подмостки, грозило отнюдь не потеря прически, самое реальное отсечение головы.
Веселье достигло апогея, когда неожиданно распахнулись двери и в кабачок вломились трое наших друзей. Растолкав танцующих, они решительно вышли на самую середину и начали грозно осматривать сидящих на столами.
Музыка смолкла, шум постепенно стих. Появление в кабачке столь знатных особ насторожило завсегдатаев. Только у окна какой-то подвыпивший поэт, прикрыв глаза, продолжал бубнить свою балладу, после каждой строфы делая внушительный глоток из кружки.
Заметив за отдельным столом Бербеджа и Кемпа, наши друзья подошли к ним, окружили с трех сторон и учинили актерам форменный допрос, который, впрочем, ничуть не смутил последних.
Трагик Ричард Бербедж громогласно заявил:
— Именно так! Вильям Шекспир спит с гусиным пером в зубах!
— Если вообще спит. — добавил комик Кемп.
— Старина Вильям уже давным-давно… — продолжил Бербедж.
— И тайно! — поддакнул Кемп.
— … обвенчался с Драматургией! — торжественно подняв вверх указательный палец, объявил Бербедж.
По кабачку прокатилась волна одобрительных выкриков и даже бурных рукоплесканий. Было совершенно ясно, что Вильяма Шекспира здесь знали и любили.
Трое наших друзей переглянулись в некотором недоумении. Манера актеров выражать свои мысли могла кого угодно сбить с толку.
Боевой конь, заслышав призывный звук трубы, издает громкое ржание и бьет копытами землю. Точно так же актер, если он подлинный актер, а не случайный дешевый выскочка, услышав аплодисменты, невольно выпрямляет спину, взгляд его становится грозным, голос крепнет и в нем уже проскальзывают эдакие победительные мужественные интонации.
Посетители кабачка постепенно подтянулись к столику актеров. Те, естественно, почувствовав повышенное внимания к своим персонам, не преминули этим воспользоваться.
Ричард Бербедж, откинувшись на спинку стула, громко заявил:
— Наш старина Вильям каждую ночь мнет юбки своей молодухе Драматургии! И не без успеха!
Ответом ему был откровенный хохот. Бербедж развил свою мысль:
— Она разрешается младенцами, к нашей всеобщей радости, чаще любой бродячей кошки!
— Должен заметить, — вмешался Кемп, глотая очередной кусок мяса и вытирая ладонями щеки, — Лично мне не все котята по вкусу!
— Ты просто не умеешь их готовить! — парировал Бербедж.
Посетители кабачка просто взвыли от восторга. Со всех сторон опять послышались громкие аплодисменты. Бербедж, в знак признательности и благодарности, слегка кивнул головой.
Завершил беседу комик Кемп. Не переставая жевать, неожиданно тонким женским голосом, сообщил:
— Будь его женой я… — плаксиво изрек он, — … убила бы на месте изменщика! Из ревности! Любой судья меня бы оправдал!
Посетители кабачка, уже вплотную подступившие к нашим героям и, разумеется, раскрыв рты, слушавшие весь разговор, опять как по команде, дружно и весело захохотали.
«Выпустили джина из бутылки!» — думал Шеллоу.
«Нечто подобное я предчувствовал!» — думал Уайт.
Андервуд же ни о чем не думал. Он был в ярости и гневе. А в подобном состоянии, как известно, мыслей вообще не бывает.
Он продолжал возмущаться даже на улице. Друзья шли по вечернему Лондону от кабачка к центру города. Прохожие от них шарахались.
— Вильям Шекспир… это моя идея! — бушевал Андервуд. — И я никому не позволю ее украсть!
— Он не идея. — мягко возразил Шеллоу, — Он живой человек. И кажется, действительно, гениальный.
— Я не отступлю! — продолжал бушевать Андервуд. — Я его породил, я его и…
— Категорически против! — резко возразил Уайт.
Но Джон Андервуд не унимался. Он чувствовал себя глубоко оскорбленным. Уже на следующий день, через своего слугу, он вызвал Вильяма Шекспира на дуэль.
Трагик Ричард Бербедж и комик Кемп стояли на опушке густого леса в условленном месте. Их лошади паслись невдалеке со спутанными ногами. Бербедж приехал на гнедом жеребце, взятом напрокат. Кемп на маленькой каурой кобылке из той же конюшни.
Парочка сильно смахивала на Рыцаря Ламанческого и его верного оруженосца. Впрочем, сходство было чисто внешним.
Оба согласились быть секундантами Вильяма, хотя обоим была не по душе эта затея. Между актерами чуть ли не ежедневно случались стычки, перерастающие в драки, что было в театре в порядке вещей, но дуэль с дворянином…
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Автор определяет свою повесть как ироническую, и это действительно так. Однако, как и в жизни, смешное и горькое в ней замешаны в единое целое, и в этом крутом замесе — судьба двух повенчанных роком подруг, эстрадной певицы и её костюмерши. Кто из них для кого? Кто главнее? Счастливее?..
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
«Когда любовь нечаянно нагрянет, то от неё хорошего не жди»… Известный писатель, прожжённый людовед, влюбился. И, думаете, в кого? В эстрадную певицу Мальвину, знакомую вам по повестям «Рыжая из шоу бизнеса» и «Бегущая под дождём». Что же из этой сумасшедшей любви выйдет?
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.