ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ БРЮЛЛОВА
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождем, под воспаленным прахом
Толпами, стар и млад, бежит из града вон…
Александр Пушкин
1
Извержение Везувия было назначено на последнюю пятницу восьмого месяца. Конкретное число знал только один человек в Помпеях. Он сам его и назначил. Вернее, вычислил. После долгих наблюдений и кропотливых расчетов, астролог и городской сумасшедший Деций пришел к неутешительному выводу. Любимому городу осталось процветать всего ничего. Каких-то полтора месяца.
Более всего старика Деция поражало и даже чудовищно раздражало, поведение самих горожан. Никто из них и внимания не обращал на то, что земля под ногами периодически трясется мелкой дрожью и гудит, как растревоженный улей. Хотя, чему удивляться. В Помпеях увидеть на улице трезвого человека такая же редкость, как встретить пингвина в полдень посреди пустыни Сахара. Курортный городок на берегу лазурно-бирюзового залива был центром виноделия. Своим знаменитым «помпейским» славился по всему Средиземноморью. И даже далеко за его пределами.
В Помпеях пили все, начиная с крохотных младенцев и кончая дремучими старцами. Пили рыбаки, перед выходом в лазурный залив и после возвращения на берег. Пили торговцы, разложившие свои товары прямо на берегу и вдоль всех центральных улиц города. Пили рабы и их надсмотрщики, знатные дамы и служанки, гладиаторы и зрители… Пили даже домашние животные, собаки, кошки, петухи, индюки. Стоило любой нерадивой хозяйке чуть зазеваться, как какой-нибудь кувшин с вином, которых повсюду в изобилии, опрокидывался, и вся свора домашних четвероногих и пернатых бросалась утолять жажду.
В любом дворе можно было увидеть умильную картинку. Расположившись где-нибудь в тени раскидистого дерева, молодая мамаша, кормит орущего младенца отнюдь не грудью, она меланхолично вливает ему в рот малыми дозами «помпейское» из миниатюрного кувшинчика. Налакавшись, тот, естественно, успокаивается.
Самое поразительное, дети росли здоровыми, веселыми и почти никогда не болели. О стариках и говорить нечего. Они доживали до глубочайшей старости, сохраняя, ясность ума и веселость нрава, коим отличались все жители Помпей.
Хотя, исключения все же были. Астролог Деций был по всеобщему признанию человеком мрачного мироощущения. Вечно ему мерещились катаклизмы, катастрофы и прочие напасти. Жители Помпей его слегка недолюбливали и старались избегать общения с ним. Многие даже, увидев его на улице, заблаговременно переходили на другую сторону. Или попросту сворачивали в ближайший переулок.
Астролог Деций был небольшого роста. Со спины вполне мог сойти за щуплого подростка. В толпе, только обогнав его и оглянувшись, увидев седую бороду и густые, нависшие над горящими глазами брови, прохожий понимал, перед ним глубокий старик. Лет пятидесяти пяти, никак не менее.
Недостаток роста природа сполна компенсировала ему задиристым характером и взрывным темпераментом. Деций постоянно ввязывался во всевозможные склоки, скандалы и частенько ходил с внушительным синяком под каким-нибудь глазом.
Но напрасно лохматый старик, сделав своей открытие, пытался вразумить бестолковых жителей Помпей. Втолковывал каждому встречному и поперечному: мол, надвигается страшное землетрясения и извержение, какого еще мир не видывал. Мол, погибнут все, кто не успеет во время покинуть город и его окрестности.
Деция никто не слушал. Горожане пили, пели и веселились, кто во что горазд. Им было глубоко наплевать, о чем там бормочет лохматый старик с горящими глазами.
— Бараны равнодушные!
— Пустоголовые ослы!
Такими эпитетами, а порой и похлеще, награждал астролог Деций жителей Помпей. Правда, некоторые относились к нему с пониманием.
— Ну, выпил старик лишнего! Со всяким бывает.
На второй день после своего открытия Деций решил действовать более продуктивно и целенаправленно. На центральной площади Помпей располагался храм Зевса. Самое внушительное и монументальное здание города. Его стены горожане издавна использовали как доску объявлений.
Чего тут только не было…
«Продается коза дойная. Зовут Профурсета. Молока дает, сколько хочешь. Обращаться в имение Тория, налево за мостом».
«Виргула! Ты разбила мне сердце! Я имею полное право расквасить тебе нос и переломать все ребра! Готовься!».
«Кто проголосует против нашего правителя Полибия, у того вырастут ослиные уши!».
«У тебя уже выросли!».
Деций выбрал самое видное место на стене храма и начертал самыми крупными буквами, насколько позволяла длина рук.
«До извержения Везувия осталось 42 дня! Жители Помпей! Спасайся, кто может! Покидайте город!.. Деций».
Но уже на следующее утро какой-то шутник приписал впереди цифру «9». Получилось, «… осталось 942 дня!».
Увидев приписку, Деций впал в глубокое уныние и назначил себе внеочередной «рыбный день».
Будучи вдовцом, Деций устраивал себе «рыбный день» раз в месяц. В рыбачьем районе города выбирал самую крупную девицу, (чтоб была на полторы головы выше его, не меньше!), и заваливался в ближайший кабачок. Там, среди рыбаков, старых гладиаторов, беглых рабов и торговцев, он чувствовал себя, как рыба в воде. Завсегдатаи знали, лучше не заглядываться на очередную подругу Деция, можно схлопотать кувшином по голове.
