Известный писатель, поэт и сценарист Валерий Суржик потерял Надежду. Не на спасение своей грешной души, и не надежду получить Нобелевскую премию по литературе. Потерял любимую девушку по имени Надя. В столичном мегаполисе ежедневно теряются сотни людей. Пропадают пачками. Дети, старики, школьницы возраста набоковской Лолиты, склочные пенсионерки, демобилизованные солдаты, студентки элитарных вузов. Большинство из них через два-три дня находятся. Максимум через неделю. Но случается, исчезают и вовсе. Как в воздухе растворяются.
Суржик, по общему мнению, друзей и знакомых, похож на добродушного пингвина. Среднего роста, плотный, с огромным в пол-лица носом, лысоватый и с большими глазами, в уголках которых навечно поселились эдакие веселые чертики. С чувством юмора у него всегда был полный порядок. Оно не покидало его в самых безнадежных ситуациях. Именно чувство юмора, неиссякаемый оптимизм и бьющая гейзером энергия всегда привлекали к нему женщин и дружески располагали мужчин. Друзей у Валеры пол-Москвы. Бывших любовниц, чуть поменьше, но тоже предостаточно.
Надя — особая статья. Это любовь. С большой буквы. Подлинная, настоящая, какая бывает только раз в жизни. Большая любовь, как известно, большое несчастье. О ней мечтают многие, о ней болтают все, кому не лень, но выпадает далеко не каждому. Она свалилась на бедного Валеру, когда он меньше всего этого ожидал. Шел по улице и вдруг… на него свалилась груда кирпичей, в полгрузовика, не меньше, с крыши прямо ему на голову. Естественно, погребла под собой, переломала кости и напрочь выбила из его творческой головы все мысли. Остались только чувства. Извержение Везувия и ураган Торнадо в одном флаконе. «Флаконом», разумеется, была душа известного писателя, поэта и сценариста Валерия Суржика.
Все потому, что он просто увидел на улице необычную девушку.
Была суббота, начало лета, дачный день. Жара и сонная одурь безраздельно господствовали над полупустой столицей. Машин мало, прохожих еще меньше. Что неудивительно, все дружными рядами рванули на природу, к речкам и озерам. В худшем случае, на бульвары и в парки, к фонтанам и водоемам. Валера шел от Никитских ворот в сторону Садового кольца. Надо было встретиться в Доме литераторов со своим редактором, договориться об иллюстрациях для новой детской книги. Суржик хотел, чтоб новую книгу иллюстрировал Леня Чуприн, закадычный друг Валеры. Тот был не только художником, но прозаиком. Тонко чувствовал и умел это воплотить на бумаге. Казалось, ничто не предвещало никаких катаклизмов. И тут он увидел ее…
Она шла по той же Никитской улице навстречу ему… босая. Согласитесь, увидеть в самом центре Москвы эффектную рыжую девушку, прекрасно одетую, с прекрасной фигурой и совершенно без всякой обуви. Как-то это… не того. И глаза у нее были с некоторой сумасшедшинкой. На ходу рыжая красавица ела сливы. Доставала их из целлофанового пакета, кидала в рот, косточки аккуратно выплевывала в ладошку, потом складывала в другой целлофановый пакет, что указывало на ее хорошее воспитание и внутреннюю интеллигентность. Другая плевалась бы прямо на тротуар. Суржик, как и все творческие натуры, был падок на все необычное, неординарное, из ряда вон. Кроме того, кого-то ему напоминала эта эффектная девушка. Где-то он ее видел, эту рыжеволосую красавицу, но где, когда? При каких обстоятельствах?
Судорожно сглотнув и переложив из правой руки в левую дипломат с рукописями, Валера мгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов, пристроился к рыжей девушке и засеменил рядом. Своей незаурядной интуицией он почувствовал, если сейчас пройдет мимо, пройдет мимо своего счастья. Никак не меньше.
Еще классиками подмечено, внезапная любовь превращает человека в его полную противоположность. Трус становится храбрецом, жадный щедрым, остроумный превращается в туповатого зануду. Сам того, не замечая, естественно.
— Солнышко! Твои глаза, как два тумана! Полуулыбка, полуплачь! — обаятельно улыбаясь, затараторил Валера, — Черт, как там дальше? Забыл! Неважно. Сюрприз, есть сюрприз! И сюр, и приз одновременно. Кстати, первая женщина у меня была в тринадцать лет. Или даже в двенадцать. Могу поклясться на чем угодно. Хоть на Библии, хоть на Уголовном кодексе. Ты, солнышко, абсолютно ее копия.
Рыжая девушка никак не реагировала.
— Любовь, как ни верти, нечаянно нагрянет, когда ее уж совсем не ждешь! — продолжил Валера. И сам поморщился. Большей пошлости трудно было придумать. «Что это со мной!? Я потерял всякую квалификацию!», промелькнуло в голове. К счастью, Надя никак не реагировала и на этот раз. Может, просто не расслышала.
Валера без остановки продолжал молотить подобные глупости, пытаясь, хотя бы, привлечь ее внимание. Надо заметить, в общении с женщинами Суржик собаку сьел. Но в данном случае, все его обаяние и красноречие разбивались, как волны о скалы. Линия Маннергейма какая-то! Надя, хоть тресни, просто не замечала рядом Суржика. Только раз, взглянув, как на приставшую бездомную собаку, устало пробормотала:
— Отвали-и!
И Суржик в ту же секунду узнал! Мгновенно вспомнил, где он видел рыжеволосую красавицу! На сцене! Надя Соломатина! «Звездочка» шоу бизнеса! Сценический псевдоним — Мальва, Мальвина! В закулисье ее меж собой так и называли, «Мальва-Отвали!». Год назад от нее сходили с ума все тинейджерки от восьми до восемнадцати. Не отставали от фанаток и мужчины. Шофера, гаишники, МЧСовцы, военные, все поголовно, кто носил погоны, были влюблены в белокурую Мальвину. О ней писали газеты. Клипы с ее участием крутили по всем каналам ТВ. Она уверенно входила в двадцадку самых популярных звезд шоу бизнеса. «Недостижимый идеал!», шептали тинейджерки. «Рыжее солнышко!», улыбались умудренные опытом мужчины, поскольку знали, под блондинистым париком Мальва абсолютно рыжая. Еще год назад Надя была в центре всеобщего внимания. Потом какой-то скандал с продюсером. Кто-то там из окна прыгал. То ли кого-то выбросили, то ли кто-то сам выбросился. Что-то такое там было. Скандальное, громкое и очень мутное.
