Маленькая повесть о любви - [5]

— Черт, каким слабаком и трусом бываешь порой, — вырвалось у меня.

Я так выругался, потому что поблизости не было взрослых. А еще потому, что кругом была война, почти во всей Европе.

— Ты что-то задумал?

— Нет. Просто надо тренировать силу воли и не дрейфить.

— Да, — поддержал Оскар, — чтобы защитить нашу честь.

— Вот именно!

Мы подошли к стеклянному шкафу со скелетом. Иногда его доставали оттуда, чтобы мы рассмотрели замысловатые костяшки пальцев, повертели вихлявшиеся кости рук и пересчитали позвонки. Но чаще всего скелет был закрыт в шкафу и таращился оттуда на всех проходящих пустыми глазницами. Ключ от дверцы был спрятан на шкафу. Ученикам не полагалось это знать. Но мы знали.

— Если я заберусь тебе на плечи, то достану, — прикинул я.

— Давай, — согласился Оскар и нагнулся.

Мы достали ключ и открыли стеклянную дверцу. Скелет улыбался, словно предвидел, что его ждут необыкновенные приключения.

Оскар достал из кармана моток изоленты и откусил подходящий по размеру кусочек. Мы приклеили его под дырой, где когда-то был нос. Здорово! Скелет стал похож на того одержимого войной идиота со смехотворными усиками.

У нас получился фюрер-скелет, над ним можно было вволю поиздеваться.

— По крайней мере, он теперь не выглядит таким бравым, — отметил Оскар.

— Верно, пусть стоит тут безмозглый и дохлый у всех на виду. Но лучше его все-таки запереть.

Мы закрыли дверцу. Но не вернули ключ на шкаф, а спрятали его в надежном месте — в кармане моих брюк, где уже лежал флакончик с духами. Теперь сдернуть усы можно было, только разбив стекло.

— Интересно, что они скажут, когда увидят? — Оскар повернулся ко мне.

— Да пусть говорят все что угодно. Мы свое дело сделали.

Мы скрылись в туалете, оставив дверь приоткрытой, и вскоре увидели, что у шкафа собралась толпа. Все смеялись, показывая пальцем на скелет. На это мы и рассчитывали.

Занятия в школе в тот день заканчивались раньше, это был предпоследний учебный день перед каникулами. Шел последний урок. Учительница предложила нам порисовать кто что хочет. Но я вместо этого написал письмо Эльзе. И капнул на бумагу из душистого флакончика.

Прости. Ты все не так поняла.

Ты мне не не нравишься.

Как раз наоборот.

Надеюсь, ты любишь коров.

Я не подписал письмо. Она и так должна была догадаться.

Когда я уже складывал письмо, в коридоре послышались шаги директора. Только он один так стучал каблуками, будто маршировал под оркестр. У нашего класса шаги стихли. Директор распахнул дверь и вошел. Молча. Не сказал: «Здравствуйте, дети! Как успехи сегодня?» Просто стоял, переводя взгляд с одного ученика на другого. И наконец прервал тишину:

— Кто это сделал?

— Сделал что? — спросила учительница.

— Совершил вредительство, — сказал он сурово. — Кто-то посмел наклеить усы на скелет.

Учительница посмотрела на его сжатые кулаки, на выдвигающийся вперед, словно ящик письменного стола, подбородок.

— Но ведь в этом нет ничего страшного, — возразила она.

— Я так не считаю. Я считаю, что это глупая демонстрация протеста против другого государства. И я хочу выяснить, кто это сделал.

Я оглянулся на Эльзу, чтобы набраться храбрости:

— Это я, — сказал я.

— Что? — удивилась учительница.

— Да, это я сделал, — произнес я уже громче и встал. — И ничуть не жалею об этом.

— А я был вместе с ним, — Оскар тоже поднялся. — И тоже ничуть не жалею.

— Но придумал это я, — закончил я.

Директор сделал шаг в мою сторону. Правую руку он вскинул, будто собирался дать мне затрещину. Но учительница поспешила встать между его рукой и моей головой:

— Это мои ученики, — сказала она, — и я сама разберусь с ними.

— Но смотрите, — пригрозил директор, — они должны получить по выговору. Оба. А вот этому, — он кивнул на меня, — нужно снизить оценку по поведению. Я это лично проконтролирую!

И вышел из класса.

Меня распирало от гордости. Я расправил плечи. Краем глаза я заметил, что Эльза смотрит на меня. Теперь я разглядел — глаза у нее были серо-зеленые.

— Ну что ж, Фред, — проговорила учительница, — ты, похоже, только и ищешь повода чем-нибудь отличиться. Все могут собирать портфели и расходиться по домам. А вам с Оскаром придется задержаться и подождать, пока я напишу каждому по выговору.

Она села за учительский стол и принялась медленно писать красивым почерком, поглядывая иногда в мою сторону.

— Конечно, ты понимаешь, что я не могу спасти твою отметку по поведению, — сказала она.

Мы получили по выговору. Учительница положила каждый лист в конверт, заклеила и надписала: «Родителям».

— Забирайте. А завтра утром принесите обратно с подписью мамы или папы.

Выходя, я украдкой положил свою записку и пакет в парту Эльзе. У двери мы с Оскаром остановились.

— До свиданья, — попрощались мы и отвесили учительнице низкий поклон.

Глава 7. Послание на снегу

— Какая невезуха — схватить выговор в последний день перед каникулами! — сокрушался Оскар.

— Да, — согласился я. — Но дело того стоило!

— Само собой. Но мама-то не обрадуется.

— И моя. Она всегда проверяет, что у меня по поведению. Хотя, может, она не так расстроится, если понюхает вот это?

Я вынул из кармана флакончик. Его грани блеснули на солнце.