Макбеты - [7]
Остались кости в погребе да уксус!
Дункан, да на кого ж ты, на кого…
Входят Марко и Дональддак.
ДОНАЛЬДДАК.
Что тут за шум?
МАКБЕТ.
Не слышали? И ладно!
Эх, вовсе б вам не знать, что пересох
Источник благородной вашей крови.
МАКДАФФ.
Застрелен ваш отец.
ДОНАЛЬДДАК.
Но кем?
МАРКО.
Но как?
О’ЛИНУКС.
Охранниками пьяными, как видно.
Их лица, платья были сплошь в крови,
У них в руках дымились пистолеты
С глушителями…
МАКБЕТ.
Я теперь жалею,
Что в ярости обоих застрелил!
МАКДАФФ.
Да нах же это было?
МАКБЕТ.
Я не знаю!
А ты-то сам? Ты как бы поступил,
Увидев эту ацкую картину?!
Труп короля в густеющей крови,
И эти двое лыбятся нахально
И поднимают тёплые стволы,
Как детские игрушки… Я вспылил,
Себя не помня, вынул парабеллум…
И кончено.
ЛЕДИ МАКБЕТ.
На помощь! Плохо мне!
МАКДАФФ.
Эй, кто-нибудь! Скорей!
МАРКО.
Что ж мы молчим?
ДОНАЛЬДДАК.
А что тут скажешь? Драпать, драпать надо!
Нам тут одной рукой слезу утрут,
Другою же плеснут в стаканы яду.
МАРКО.
Иль ножиком скорняжным в спину ткнут.
Кругом враги!
БАНКА.
Давай сюда носилки!
(Леди Макбет уносят.)
Теперь пора бы всем одеться нам,
А то на шум сбежались – кто в пижаме,
Кто в нижнем, кто и вовсе без трусов.
Нехорошо. Оденемся сначала,
А после лично я пойду искать
Безвестного заказчика убийства.
МАКДАФФ.
И я пойду.
МАКБЕТ.
И я.
О’ЛИНУКС
И я.
ВСЕ.
И я!
МАКБЕТ.
Встречаемся к полудню у фонтана?
ВСЕ.
Замётано.
Уходят все, кроме Марко и Дональддака.
МАРКО.
Что делать? Кто – куда?
Я в Англию.
ДОНАЛЬДДАК.
А я, пожалуй, в Штаты.
МАРКО и ДОНАЛЬДДАК.
И хрен там нас отыщут супостаты!
Уходят в разные стороны.
Сцена 11
В замке Макбета. Входят полковник Росс и Старик.
СТАРИК.
На свете я живу лет девяносто
И повидал немало всяких бед —
Войну, чуму, дефолт и перестройку,
А ночи не припомню я такой…
РОСС.
Ну, что, отец? Жилось нам вроде плохо,
А нынче всё же хуже, чем тогда?
Скажи-ка, сколько стоила поллитра
В эпоху бурной юности твоей?
СТАРИК.
Два восемьдесят семь, ни центом больше!
Указом цену утвердил король,
И долго ни один спиртоторговец
Не смел порядок славный нарушать.
РОСС.
А что закуска?
СТАРИК.
Ну так, и закуска!
Могли себе позволить мы всегда
Колбаски фунт, селедочку в рассоле
И хлебца фунта два. А то и три!
РОСС.
А что – кого ни попадя сажали?
СТАРИК.
Кого сажали? Всё враньё, сынок!
Кого сажали – стало быть, за дело!
За просто так не брали никого!
Вот я, к примеру, честный работяга,
И счастлив был в былые времена.
С теперешним не может быть сравненья!
РОСС.
Да полно, батя, слишком уж ты строг!
СТАРИК.
Какое строг! Их надо не словами!
Всех к стенке бы, бессовестных ворюг!
РОСС.
Что, и Макбета?
СТАРИК.
Этого – не знаю.
Он – кто? Король?
РОСС.
Он будет королём.
(Входит Макдафф.)
Глазам не верю. Эй, Макдафф, дружище!
Позволь тебя обнять! Что при дворе?
Нашли убийц Дункана?
МАКДАФФ.
Обыскались!
Вернулись к тем, кого убил Макбет.
РОСС.
Но что им за корысть? Кто был заказчик?
МАКДАФФ.
Бежали оба принца за рубеж —
На них теперь и пало подозренье.
РОСС.
Вот дикость-то! Кто будет королем?
Макбет?
МАКДАФФ.
Макбет. А кто ж ещё! Конечно!
Вчера с женой помчался в Эдинбург —
Короноваться.
РОСС.
Ты в Фаррос вернёшься?
МАКДАФФ.
Э нет, уволь! Служить Макбету? Я?!
Домой поеду, в Прун.
РОСС.
Привет супруге.
А я в Фаррос, на службу королю.
МАКДАФФ.
Хоть нынче там и зажили роскошно, —
Служить бы рад – прислуживаться тошно.
РОСС.
Прощай, отец!
СТАРИК.
Прощайте, молодцы!
Добейтесь, чтоб в отчизне стало чисто,
Как в части, где служили три танкиста!
Уходят в разные стороны.
Действие III
Сцена 12
Королевский дворец в Фарросе. Входит Банка.
БАНКА.
Сперва ты генерал, теперь король.
Сбылись богопротивниц предсказанья.
Неважно, как. В политике всегда
Тому, кто, сука, в средствах неразборчив,
Вручают и вершки, и корешки.
Но помнится, вещуньи предсказали
Шотландский трон – потомству моему,
И мне, с какой-то мелкой оговоркой,
Сулили чуть ли что не высь небес!
И ежели уже наполовину
Научный подтверждается прогноз,
Не вижу я и в целом… Тока тихо!
Фанфары. Входят Макбеты в венцах и королевских мантиях, О’Линукс, полковник Росс, лорды, леди и прочая шушера.
МАКБЕТ.
А вот и главный!
ЛЕДИ МАКБЕТ.
Как его забыть?
Забудешь – глядь, а праздник-то испорчен.
МАКБЕТ.
Прошу, как говорится, к шалашу.
Порадуйся тому, чем мы богаты.
БАНКА.
Я был бы счастлив, но – служебные дела
Влекут тотчас в докучную дорогу.
МАКБЕТ.
Отъедешь в полдень?
БАНКА.
Пополудни в час.
МАКБЕТ.
Что ж, очень жаль. Поговорить хотелось.
О том, о сём… Придётся госсовет
Назавтра отложить. Ведь ты вернёшься?
БАНКА.
Я к ужину, скорей всего, вернусь.
МАКБЕТ.
Ну-ну. Да будь в дороге осторожней.
Хотя и верный слух дошёл до нас
Об М. и Д., племянниках кошмарных, —
Мол, отрицают страшный подвиг свой
И скрылись оба в дальнем зарубежье,
Ан с чёртом не шути – на стрёме будь!
От этих ирокезов жди проказы:
Расслабишься на миг – и снимут скальп.
Прощай покуда. Едет Флинт с тобою?
БАНКА.
Да, добрый лорд, покой нам лишь во сне.
МАКБЕТ.
Ну всё. Бывай!
(Банка выходит.)
И прочие свободны!
На ужин приходите в семь часов,
С собою взяв столовые приборы
И обувь сменную.
(Все, кроме Макбета и одного слуги, уходят.)
Что новенького, смерд?
Пришли те двое?
СЛУГА.
Да, милорд, готовы.
Стоят по стойке «смирно» у ворот.
МАКБЕТ.
Веди их к нам.
(Слуга уходит.)
Быть – это просто слово!
Иметь, иметь, я должен всё иметь!
«Буря» – одна из самых удивительных пост-шекспировских пьес Застырца. В ней всего два действующих лица, которые изображают всех прочих известных по сказке Шекспира персонажей: мужчина, одержимый бурей воображаемых коллизий, и женщина, старательно подыгрывающая мужчине из любви и жалости к нему.
«Самое простое и самое ошибочное – принять эту вещь за бурлеск, шутку, капустник. Хотя она – и бурлеск, и шутка, и капустник. Но еще – и отчаянная попытка вырваться за пределы русского Шекспира, так мало имеющего отношения к Шекспиру настоящему. Попытка тем более значительная, что удачная и что других пока нет.По духу этот «Гамлет» ближе к шекспировскому, чем пастернаковский и любой другой, известный на родном нашем языке»Петр ВАЙЛЬ (Новое литературное обозрение, №35 (1/1999)
Первая книга о приключениях юного галагарского царевича — слепорожденного Ур Фты и его верных боевых товарищей — крылатого Кин Лакка, могучего Нодаля, загадочного Трацара. Классическая фэнтези, реконструкция эпоса, рожденного чужим миром со всеми его реалиями — материальными, ментальными, языковыми и этическими. Интересна, прежде всего, тем, что освоение чуждого мира решается на уровне языка — как переводческая задача. Главы из романа опубликованы в 1994 г. в журнале «Уральский Следопыт».
Старые актеры, волей смертельного недуга очутившиеся в загадочном предбаннике вечности, разыгрывают по памяти комедию Шекспира и в этой игре забывают обо всем – о старости, боли, смерти, об отчаянной безысходности земного существования, о своей несчастной актерской судьбе. Весь мир театр и люди в нем актеры? Верно. Но для этого «Сна» верно и обратное: театр – это целый мир, в котором актеры превращаются в своих персонажей, играючи достигая невозможного – молодости, здоровья, любви, бессмертия…
Игра Застырца в одну из самых любимых комедий Шекспира представляет собой загадку. Что это? Глубокомысленная декларация вечных ценностей или циничная шутка? Кто мы? Грешные проходимцы, которых для смеха нарядили в роскошные одеяния и развлекают сценическим зрелищем? Или лорды и леди, вдруг пробудившиеся от сновидения, в котором были бродягами и женщинами легкого поведения?
«…В будущем веке, когда, услышав о 70-х годах нынешнего, тинейджеры рассеянно спросят, в котором томе «Истории государства Российского» можно об этом времени прочесть, их седовласые прадеды извлекут из своих сундучков и этажерок вот эту самую книжку журнала, хлопнут слабеющей рукой по моему сочинению и скажут: «Вы многое поимели, ребята, а все же у нас тоже было кое-что!».