Магистральный канал - [55]

На другой день Максим Резак принес уже две лопаты, еще через два дня — четыре. Потом притащил пятую. Все это запасное оружие пряталось в кустах и вытаскивалось на свет, когда никого из колхозного руководства поблизости не было. Вечером прибегал бригадир, записывал Резаку трудодни, с каждым днем все больше удивляясь, как быстро перевоспитывается этот ленивый человек.

— Не отстают, Максим, у тебя руки от языка. Эдак ты скоро догонишь Павлика Дераша!

— А кому это не интересно получить лишних десять пудов пшеницы на пироги? — удивлялся в свою очередь Резак. — Каждому, брат, интересно.

— Так, так. Что ж, должно быть, придется вывесить тебя на Красную доску рядом с нашими первыми стахановцами.

— Еще чего выдумал. Не люблю я этого шума и крика. Пускай лучше все будет тихо. Так что прошу тебя всерьез: не вывешивай ты меня на доску, да и все. Не любит моя рука славы. Еще возьмет да меньшие нормы давать станет. И Захару Петровичу там не очень труби, сколько я выработал.

— Что ж, пусть будет по-твоему, — согласился бригадир, — Гони рекорд. Только смотри, чтоб откосы ровные и гладкие выходили. А то у тебя тут, словно малые дети ковырялись…

Максим Резак насторожился. Но бригадир больше ничего не сказал, да и по лицу его нельзя было догадаться, что он что-нибудь знает.

— Откосы? — проговорил он уже спокойнее. — Откосы я исправлю. Не хуже, чем у Ивана Сороки будут.

До осушки болота Максим Резак, выбравший себе самую легкую работу — развозку молока, — все время только и думал о том, как бы получить побольше трудодней. Перевезет бидоны с фермы в молочную, распряжет своего солового конька и, волоча ноги, лениво тянется в правление узнать, нет ли какой, как он называл, «халтурки», когда почти ничего не делая, можно много заработать. Целыми часами, дымя огромной самокруткой, просиживал он в канцелярии, ожидая, что вот-вот прибежит кто-нибудь из коровника и крикнет, что племенной бык Король сломал перегородку и ее надо немедленно исправить. Или начнут тащить из МТС сложную молотилку и не выдержит мостик возле кузницы. Мало ли таких случаев, не предусмотренных производственным планом, не определенных никакими нормами выработки, бывает в колхозе. И вот тогда Максим Резак оживает. Пользуясь тем, что все люди загружены в бригадах плановой работой, он упорно и долго торгуется. «Десять трудодней, председатель», — просит Максим за работу, которая не стоит и двух….

Однажды он вместе с другим человеком взялся выкопать яму для моркови. Взяли лопаты и принялись за дело. Но вскоре Резаку показалось, что он продешевил, что председатель должен прибавить, тем более что на завтра предвещали мороз и никак нельзя было с этим откладывать.

— Ты копай, — сказал Резак напарнику, — а я пойду в правление, скажу, чтобы нам еще трудодня четыре накинули.

И как начал с утра торговаться, так весь день до вечера и проторговался. Напарник тем временем выкопал яму, засыпал морковь и прикрыл на зиму землей. А трудодни они разделили поровну.

Заметив, что ребята горят желанием поработать, Максим Резак не преминул и этим воспользоваться. Пока счастливые пионеры работали в котловане, он то покуривал свою папироску, то шел к пчеловоду Михалу попробовать медового пивка…

Мечик выглянул из-за кустов и чуть не обомлел от неожиданности. Вся его бригада, нагло дезертировав со своего участка, копошилась и горланила на канале. Мечик кинулся к ним и подоспел как раз в ту минуту, когда Генька, почувствовав настоящий вкус к работе, ни за что не хотел уступить лопату Леньке. Обиженный Ленька стоял на гребне вала и кричал:

— Отдай лопату, Генька! Отдай лопату!

— Не вякай тут над ухом, — отмахивался Генька, поплевывая на ладонь, как это делали все опытные землекопы. — Отойди, а то засыплем…

— Ну и засыпай! Засыпай! — уже с плачем отвечал Ленька. — А я сейчас пойду и скажу Мечику, где вы и что вы делаете. А Мечик скажет Захару Петровичу, а Захар Петрович…

Мечик спрятался за куст и пронзительно свистнул.

Ребята на канале мгновенно насторожились.

Мечик свистнул еще раз.

И тогда что-то невероятное произошло с молодыми землекопами. Они быстро стали выскакивать из котлована. Они забросили в кустарник лопаты и во весь дух помчались прочь от котлована.

— Стойте! Стойте! — смеялся и кричал им вдогонку Мечик. Но ребята, как видно, наученные Максимом Резаком, не остановились, пока не добежали до своего участка.

Добежали и снова как ни в чем не бывало принялись рубить и таскать в огонь кустарник.

А вечером хлопцы узнали, что Павлик Дераш почти в два раза перекрыл свой прежний рекорд. И телеграмма об этом рекорде была утром послана в Центральный Комитет партии. Телеграмму подписали Захар Петрович и Миклуш.

МИТЬКА ПОПОК ЗАЩИЩАЕТ СВОЮ СУМКУ

Телеграмма Центрального Комитета партии была передана в «Зеленый Берег» после обеда. Принимал ее по телефону счетовод Карпович, личность довольно флегматичная и неповоротливая. Дней по пять в месяц он ходил с опухшей повязанной щекой и весь зарастал за это время черной колючей щетиной. А все потому, что Карпович никак не мог найти времени полечить или вырвать два своих больных зуба.