Мадам Мидас - [86]

Миссис не обращала ни малейшего внимания на то, как изумительно быстро растет эта страна, и на то, что здешние мужчины и женщины – те самые люди, которые год за годом строят эту страну, благодаря чему австралийцы теперь занимают вполне достойное место среди других цивилизованных наций мира. Нет, миссис Меддлчип была слишком изысканной и светской, чтобы беспокоиться о таких вещах – упаси боже! Все эти сухие факты она оставляла Эбенезеру, который умел разглагольствовать о них на общественных собраниях в характерной для него напыщенной, крикливой манере.

Эта леди была новомодным явлением, известным как «игривая матрона». Она говорила и делала всякого рода ужасные вещи, а люди только подмигивали, потому что… «Это же миссис Меддлчип, и она всегда так эксцентрична!»

За миссис постоянно таскался какой-нибудь молодой человек: и в театры, и на танцы – то один, то другой. Но был один, являвшийся ее непременной принадлежностью, а именно Барти Джарпер. Он вел себя словно ее личный пудель, выполняющий команду «апорт!» и преданно носящий за ней поноску. Когда на сцене появлялся какой-нибудь новый пудель, Барти смиренно оставлял свое место и удалялся на задний план до тех пор, пока его свистом не подзывали обратно, чтобы он продолжил свои трюки.

Барти сопровождал миссис Меддлчип повсюду, составлял для нее программы, писал за нее приглашения, танцевал с тем, с кем она велела, а в награду ему перепадали крошки со стола богача.

Мистер Джарпер вел себя с миссис Меддлчип кротко и смиренно, словно непрерывно извиняясь за то, что осмелился явиться в этот мир без ее разрешения, но с другими людьми бывал достаточно груб и в глубине своей маленькой злой душонки считал себя истинно светским человеком. Его видели на балах, в театрах, на теннисных вечеринках; он постоянно разъезжал в экипажах – фактически вел себя так, словно располагал состоянием, позволяющим вести праздный образ жизни. Как он ухитрялся это проделывать, было для его друзей неизменной загадкой, поскольку у него имелось лишь маленькое жалованье в «Ирландском банке». По общему мнению, его снабжала деньгами миссис Меддлчип, хотя кое-кто говорил, что он играет в азартные игры. Действительно, Барти был достаточно умен, чтобы выбрасывать шестерки, и часто в «Клубе холостяков» выигрывал суммы, которых хватало для покупки нового костюма или оплаты годового клубного взноса. Он был одним из пузырьков, танцующих на поверхности светского общества, чтобы однажды исчезнуть, и если бог и вправду смягчает ветер для стриженых ягнят, то именно таким стриженым ягненком являлся Барти Джарпер.

* * *

Меддлчипы давали бал, поэтому поместье в Тураке блистало огнями, и в нем было полно респектабельных людей. Бальный зал находился в боковом крыле дома, его французские окна открывались на широкую веранду, задрапированную и увешанную множеством цветных китайских фонариков. От веранды тянулись зеленые газоны до деревьев с густой листвой, которые росли вдоль ограды и скрывали резиденцию Меддлчипов от любопытных плебейских глаз.

Китти приехала под попечением миссис Риллер, молодой матроны с темными волосами и властными манерами, за которой по пятам следовал молодой человек. Миссис Вилльерс тоже собиралась явиться, но в последний момент с нею случился один из ее нервных припадков, поэтому она решила остаться дома с Селиной в качестве компании. Итак, Китти на бал сопровождала миссис Риллер, но опека этой леди была скорее номинальной: едва представив девушку миссис Меддлчип, она удалилась с мистером Беллторпом, с которым и флиртовала и танцевала весь вечер.

Но Китти вовсе не оказалась брошена на произвол судьбы. Она была такой хорошенькой, что вскоре вокруг нее собралось множество молодых людей, страстно желающих быть ей представленными. Китти быстро заполнила свою программку, оставив два вальса для Ванделупа, поскольку знала, что он прибудет… Хотя Гастон все еще не появился.

Ванделуп прибыл примерно в четверть одиннадцатого. Он не спеша шел к дому, когда увидел Пьера, стоящего у ворот среди зевак. Немой шагнул вперед, и Гастон помедлил с улыбкой на красивых губах, хотя эта встреча сильно его разозлила.

– Снова деньги, полагаю? – негромко сказал он Пьеру по-французски. – Сегодня меня не беспокой, но приходи завтра ко мне на квартиру.

Немой кивнул, и Ванделуп все так же неторопливо зашагал дальше.

Пьер незаметно прошел за ним до самых ступенек, которые вели в дом, а увидев Ванделупа в ослепительно освещенном вестибюле, спрятался поблизости в кустах, окаймлявших газон. Оттуда он слышал музыку и голоса и видел широко открытую дверь папоротниковой оранжереи, в которой мелькали изящные платья и голые плечи дам.

Гастон, понятия не имея, что его друг наблюдает за домом, лениво натянул перчатки и отправился на поиски хозяйки.

Когда Ванделуп вошел, миссис Меддлчип одобрительно на него взглянула, потому что француз был невероятно красив, а красивые мужчины были ее слабостью. Барти дежурил рядом со своей госпожой и, заметив, как та восхищается Ванделупом, заподозрил, что вскоре будет освобожден от своих обязанностей. Если бы француза выдвинули на место Джарпера, тот бы уступил, но Барти слишком хорошо знал, что Гастон не тот человек, чтобы изображать из себя пуделя, поэтому сделал вывод, что в конце концов его все же оставят для дальнейшего использования, а мистера Ванделупа – для украшения.