Людвиг Витгенштейн - [62]

Шрифт
Интервал

. Это, конечно, сущий бред. Теория логики, предложенная Витгенштейном в первой книге, и его сложные толкования естественного языка и основ математики, данные в поздних работах, имеют такое же отношение к его сексуальности, как кантовский трансцендентальный идеализм к его целомудренной (во многом) жизни или эйнштейновская теория относительности – к его многочисленным внебрачным связям. Мы точно так же смогли бы понять, обсудить, согласиться или отвергнуть работы всех этих мыслителей, даже если бы поменяли им «сексуальную ориентацию» (то есть сделали бы Витгенштейна неверным мужем, Канта – измученным гомосексуалом, а Эйнштейна – целомудренным холостяком). Неудивительно, что Витгенштейн со злостью отмахнулся от вопроса Пинка, сказав: «Конечно нет!»[275]

В Оксфорде Витгенштейн почувствовал, что скоро умрет, и попросил Эском познакомить его с католическим священником отцом Конрадом Пеплером. Последний вспоминал:

«Витгенштейн хотел поговорить со священником, при этом не хотел обсуждать философские проблемы. Он знал, что сильно болен, и хотел поговорить о Боге, видимо имея намерение полностью вернуться к своей религии, но в итоге у нас было, по-моему, только два разговора о Боге и душе, да и те – скорее в общих чертах»[276].

Вероятность того, что Витгенштейн вдруг захотел стать католиком, то есть решил воспринять веру, в которой он был крещен, сомнительна, учитывая его открытое нежелание верить в буквальную истинность учения католической церкви. Однако совершенно невозможной ее тоже назвать нельзя. Упомянутый эпизод показывает, что в последние месяцы жизни Витгенштейном, видимо, двигало желание верить и характерный для всей его жизни интерес к религиозным вопросам. Согласно имеющимся свидетельствам он четко отделял эти вопросы от философии.


Последняя дневниковая запись Витгенштейна, сделанная за два дня до смерти


В октябре 1950 года Витгенштейн в последний раз отправился в длительное путешествие: с Беном Ричардсом они поехали на месяц в Норвегию. Они жили в его старом домике, а когда Ричардс заболел – у старой хозяйки Витгенштейна Анны Ребни. Витгенштейн получил от поездки огромное удовольствие и решил вскоре приехать сюда снова, на этот раз один. Однако ни этому, ни другим подобным планам не суждено было сбыться: в январе 1951 года состояние здоровья Витгенштейна начало быстро ухудшаться. После обследования стало понятно, что жить ему осталось несколько месяцев, и лечение было прекращено. Теперь ему требовался постоянный уход, но Витгенштейн пришел в ужас от перспективы умереть в больнице. В этих обстоятельствах доктор Биван выдвинул поистине щедрое предложение: он пригласил Витгенштейна прожить последние дни в его кембриджском доме, причем бесплатно. Витгенштейн согласился и в феврале переехал в свой последний приют. За ним ухаживала жена Бивана, которая не только готовила ему ванны, носила продукты и книги, но и покупала его любимый журнал детективов Street & Smith’s Detective Story Magazine[277] и каждый вечер ходила с ним в паб, где они вели непринужденные дружеские разговоры. Удивительно, но в последние два месяца жизни у Биванов Витгенштейн испытал свой последний творческий подъем, сочинив вторую половину своих заметок «О достоверности», многие из которых являют лучшие качества его письма: ясность и остроумие. В одном необычно самоироничном пассаже он даже высмеял себя самого: «Я философствую здесь как старая дама, которая то и дело что-то теряет и вынуждена искать: то очки, то связку ключей»[278]. Его последняя запись в последнем дневнике – размышление о вере, сновидениях и потере сознания – была сделана через день после его 62-го дня рождения, за два дня до смерти. Он умер утром 29 апреля 1951 года. Прежде чем потерять сознание, он сказал миссис Биван: «Пусть все знают, что у меня была чудесная жизнь». По решению друзей-католиков Витгенштейна отпели по католическому обряду в кембриджской церкви Святого Эгидия (St. Giles’s Church).


Могила Витгенштейна в Кембридже


Глава 10. После смерти

Своим литературным душеприказчикам Энском, Ризу и фон Вригту Витгенштейн оставил задачу отредактировать и издать свое огромное Nachlass[279] – тетради, рукописи и машинописные тексты общим объемом до двадцати тысяч страниц. После смерти Витгенштейна вопрос о публикации его работ оказался весьма насущным, поскольку о его поздних идеях знали лишь несколько его преданных поклонников, а остальным они были известны исключительно понаслышке. Наконец в 1953 году вышли «Философские исследования»; они были изданы в двуязычном варианте, на английский их перевела Энском. Вскоре многие рецензенты уже хвалили книгу. Питер Стросон, в частности, начал свой отзыв – один из самых первых – такими словами:

«В книге, написанной гениальным философом, рассматривается ряд сложных проблем, сложным образом связанных друг с другом. Она и сама по себе являет сложную проблему – проблему, которая заключается в том, как ясно видеть и понимать взгляды автора на обсуждаемые им темы и как эти взгляды связаны друг с другом»[280].

В течение последующих десятилетий вышло множество томов его заметок, лекций и бесед. Наконец в 2001 году всё его


Рекомендуем почитать
Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Диалектика как высший метод познания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О системах диалектики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семнадцать «или» и другие эссе

Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.


Смертию смерть поправ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Авантюра времени

«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».


Эрик Сати

Эрик Сати (1866–1925) – авангардный композитор, мистик, дадаист, богемный гимнопедист Монмартра, а также легендарный Вельветовый джентльмен, заслуженно является иконой модернизма. Будучи «музыкальным эксцентриком», он переосмыслил композиторское искусство и выявил новые методы художественного выражения. Но, по словам Мэри Э. Дэвис, автора книги, «Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского», а его персона давно заняла особое место в музыкальной истории человечества. Настоящая биография не только исследует жизнь композитора, но и изучает феномен «намеренного слияния публичного образа и художественного дара» Сати, а также дает исчерпывающий портрет современной ему эпохи.


Дерек Джармен

Дерек Джармен (1942–1994) известен прежде всего как один из наиболее оригинальных независимых режиссеров Европы, на счету которого дюжина полнометражных фильмов, более двадцати клипов (в том числе снятых для The Smiths и Pet Shop Boys) и три награды «Тедди» — специального приза Берлинского кинофестиваля за картины о сексуальных меньшинствах. Помимо всего прочего, Джармен был художником, писателем, поэтом, дизайнером, садовником, а также влиятельным борцом за права гомосексуалов. Настоящая биография представляет собой подробный анализ жизни и творчества Джармена, дает наиболее полную картину его личности.