Людвиг Витгенштейн - [50]
«Он обладал проницательно критическим умом и при обсуждении медицинских и физиологических проблем показал себя полезным и вдохновляющим коллегой. Он проводил наблюдения респираторно-зависимых колебаний кровяного давления у человека, разработав собственные эксперименты и приспособления. Результаты его работы на данный момент противоречат общепринятым взглядам и представляют значительный интерес»[218].
В Ньюкасле Витгенштейн практически не занимался философией, и этот факт его все больше и больше расстраивал. Он по-прежнему не отказывался от своей главной цели – закончить и опубликовать книгу, над которой работал с момента возвращения к занятиям философией в 1929-м. У книги уже было множество вариантов рукописей и машинописных текстов, но ни один не удовлетворял его. В сентябре 1943-го, закончив очередной машинописный текст, Витгенштейн снова обратился в издательство Cambridge University Press – на этот раз с предложением опубликовать новую книгу вместе с «Трактатом» под названием «Философские исследования логико-философского трактата». Желание издать ее именно в таком виде было связано с тем, что так его новые идеи можно было бы «надлежащим образом осветить, противопоставив старым мыслям», как он и написал в предисловии. В январе 1944-го рукопись приняли, но Витгенштейн опять настолько разочаровался в ней, что вскоре отозвал ее. Кстати, идея опубликовать «Трактат» вместе с «Исследованиями» пришла ему в голову за год до этого: он перечитывал свою раннюю книгу совместно с филологом Николаем Бахтиным, братом знаменитого философа-марксиста Михаила Бахтина. Николай Бахтин происходил из русского дворянского рода и во время революции 1917 года воевал в составе Белой армии, однако в Англии он стал правоверным коммунистом, хотя и православным. Почему Витгенштейн решил перечитать свой «Трактат» вместе с филологом, мы не знаем; возможно, он счел более продуктивным обсуждать свои идеи с нефилософом. Кроме того, Бахтин был жизнелюбцем и любителем эпатажа. Витгенштейну он нравился как раз потому, что они были очень разные. Философ бывал «непривычно доволен и весел в присутствии [Бахтина] и никогда не отпускал его от себя так же легко, как других»[219]. Наверное, между ними было и интеллектуальное сродство. Бахтин яростно выступал против любого единообразия и общих рассуждений – всего, что он называл «тиранией абстрактных идей и догм над жизнью», воплощение которых он видел в философии Платона. Последней он предпочитал аристотелевские множественные отличия, «непрерывные переходы оттенков и качеств», которые вполне соответствовали новой философской ориентации Витгенштейна[220]. Однако утверждать, как это делает Терри Иглтон, что витгенштейновские идеи как-то соотносились с марксистской эстетикой Михаила Бахтина посредством его близкого родового сходства с братом Николаем, значит не замечать тонких, да и не столь уж тонких различий между идеями Витгенштейна и марксистской мыслью[221].
«Как и первобытные люди, мы, скорее всего, скажем: “Все эти предметы, хоть и выглядят по-разному, на самом деле одно и то же”, чем: “Все эти предметы, хоть и выглядят одинаково, на самом деле разные”»[222].
В феврале 1944 года Витгенштейн уехал из Ньюкасла и после короткого посещения Кембриджа отправился к Ризу в Суонси, где он уже бывал летом 1942 и 1943 годов и куда приедет еще несколько раз в течение ближайших лет[223]. Риз, преподававший в Суонси философию, был одним из его любимых учеников, а теперь стал еще и одним из ближайших друзей. Жена Риза была психоаналитиком-юнгианкой, так что Витгенштейн оказался в хорошей компании и провел в Суонси почти полгода. Именно здесь он перестал работать над философией математики – темой, которая привела его в философию и потом заставила вернуться к ней: он неустанно занимался философией математики с 1929 года; примерно половина рукописей, созданных с 1929 по 1944 год, была посвящена ей. Теперь его заинтересовала философия психологии (или философия сознания, как сказали бы сегодня), и именно из-за этого сдвига в интересах в окончательной рукописи «Философских исследований» не было философии математики, но зато было полно философии психологии[224].
В Суонси Витгенштейн интенсивно работал над своей книгой и читал лекции в университете; он подружился с несколькими местными жителями, осознав, что с ними ладит лучше, чем с англичанами[225]. «Погода ни к черту, но мне нравится, что я не в Кембридже… Здесь гораздо чаще хочется улыбаться, например идя по улице, при виде детей и т. п.»[226] Он квартировал у нескольких местных жителей и, в частности, у одного методистского проповедника, которого однажды задел замечанием, что все многочисленные книги в его доме куплены не для чтения, а чтобы произвести впечатление на паству. Когда проповедник спросил, верит ли тот в Бога, Витгенштейн ответил: «Да, верю, но разница между тем, во что верю я, и тем, во что – вы, вероятно, бесконечна»[227]. Еще один эпизод произошел с одной из дочерей его соседей, с которой он подружился. Витгенштейн следил за ее успеваемостью в школе. Однажды девочка пришла домой в слезах. Услышав, что она получила незачет, Витгенштейн ответил: «Черт с ними! Разберемся!» – и в гневе отправился в школу поговорить с учителем, которому сказал: «Я потрясен, что вы поставили ей незачет; могу со всей ответственностью сказать, что она должна была получить зачет». И действительно: учитель проверил бумаги и обнаружил, что в них закралась ошибка
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Эрик Сати (1866–1925) – авангардный композитор, мистик, дадаист, богемный гимнопедист Монмартра, а также легендарный Вельветовый джентльмен, заслуженно является иконой модернизма. Будучи «музыкальным эксцентриком», он переосмыслил композиторское искусство и выявил новые методы художественного выражения. Но, по словам Мэри Э. Дэвис, автора книги, «Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского», а его персона давно заняла особое место в музыкальной истории человечества. Настоящая биография не только исследует жизнь композитора, но и изучает феномен «намеренного слияния публичного образа и художественного дара» Сати, а также дает исчерпывающий портрет современной ему эпохи.
Дерек Джармен (1942–1994) известен прежде всего как один из наиболее оригинальных независимых режиссеров Европы, на счету которого дюжина полнометражных фильмов, более двадцати клипов (в том числе снятых для The Smiths и Pet Shop Boys) и три награды «Тедди» — специального приза Берлинского кинофестиваля за картины о сексуальных меньшинствах. Помимо всего прочего, Джармен был художником, писателем, поэтом, дизайнером, садовником, а также влиятельным борцом за права гомосексуалов. Настоящая биография представляет собой подробный анализ жизни и творчества Джармена, дает наиболее полную картину его личности.