Людвиг Витгенштейн - [48]
«Слова, которые мы используем для выражения эстетического суждения, играют очень сложную, хотя и очень четко определенную роль в том, что мы называем культурой того или иного периода. Описывая их использование или объясняя, что вы имеете в виду под культурным вкусом, вы вынуждены описывать культуру. Того, что мы сегодня называем культурным вкусом, в Средние века не существовало. В разные эпохи играется совершенно разная игра. То, что относится к языковой игре, – это целая культура»[207].
В 1940-м уже вовсю шла Вторая мировая война, и Витгенштейн, ставший британским подданным, очень хотел заняться какой-нибудь военной деятельностью, поскольку разочаровался в своей затворнической научной жизни, от которой впадал в уныние даже сильнее, чем раньше. Уже несколько лет Витгенштейн дружил с философом Гилбертом Райлом (1900–1976), с которым разделял многие свои идеи и который впоследствии станет одним из наиболее выдающихся оксфордских мыслителей и редактором журнала Mind. Гилберт Райл познакомил Витгенштейна со своим братом Джоном Райлом – кембриджским профессором-медиком, работавшим в лондонской больнице Гая. Витгенштейн сказал Джону Райлу: «Я чувствую, что если останусь [в Кембридже], то медленно умру. Я бы лучше воспользовался шансом умереть быстро»[208]. Как и в Первую мировую, он захотел оказаться там, «где падают снаряды», – старое желание почувствовать себя живым перед лицом страшной опасности, чтобы выйти из спячки и депрессии, оказавшись рядом со смертью. Но в этом желании была и подлинная озабоченность судьбой новой родины, как он объяснял Друри:
«Ты часто слышал, как я говорил о своей неприязни ко многим аспектам английской жизни. Но теперь, когда Англия оказалась в настоящей опасности, я сознаю, насколько она мне близка, и было бы очень жаль, если бы она оказалась разрушена. Я часто думаю, что Вильгельм Завоеватель отхватил себе очень выгодное приобретение»[209].
В сентябре 1941 года Витгенштейн начал работать санитаром в больнице Гая, которая находилась в районе, подвергавшемся постоянным бомбардировкам. При этом какое-то время он продолжал преподавать в Кембридже, а по выходным давал частные уроки. Его желание работать в Лондоне анонимно было удовлетворено, хотя большинство коллег знали, кто он такой, и называли его «профессор Витгенштейн». Его зарплата составляла 28 шиллингов в неделю (сегодня это примерно 46 фунтов) – на порядок меньше профессорского жалованья в несколько сот фунтов, которое он получал в Кембридже. Работа заключалась в основном в разноске лекарств по отделениям, хотя Витгенштейн, видимо, советовал пациентам не принимать их. Один бывший коллега вспоминал: «Он проработал недели три и тут вдруг подходит и говорит, как надо здесь все организовать. Видите как: человек привык обо всем думать»[210]. Вскоре Витгенштейн перевелся в фармацевтический отдел в качестве ассистента лаборатории, где в его обязанности входило замешивание кожных мазей; в этом он преуспел.
В целом же работа в больнице не прибавила оптимизма. В свои пятьдесят два года Витгенштейн чувствовал себя старым и разбитым. Более того, он был совершенно опустошен известием о смерти Френсиса в октябре 1941 года. Он подружился с несколькими людьми, в том числе с Джоном Райлом и его женой Мириам, к которым как-то раз съездил в Сассекс на выходные. Когда в апреле 1942-го Витгенштейну удаляли камень из желчного пузыря, который мучил его годами, во время операции Райл держал его за руку – необычный поступок, учитывая, что Витгенштейн, не доверявший хирургам, отказался от общей анестезии и наблюдал за всем процессом с помощью зеркал, которые были установлены специально для него. В больнице Витгенштейн также познакомился с Роем Фуракром, своим коллегой по лазарету. Фуракр был простой, добродушный молодой человек из Хакни, оказывавший на Витгенштейна успокаивающее воздействие. Когда Витгенштейн приходил в возбужденное состояние, Фуракр якобы успокаивал его фразой: «Спокойно, проф». Как и в случае с Гилбертом Паттисоном, интеллектуального измерения у их дружбы не было. Тем не менее, а может, и благодаря этому «проф» дружил с Фуракром до конца своей жизни, и, когда молодого человека отправили воевать на Дальний Восток, Витгенштейн писал ему много легкомысленных писем, призывая поскорее возвращаться, чтобы опять «обсуждать какую-нибудь ерунду во дворе». В больнице Витгенштейн также познакомился с Наоми Уилкинсон – двоюродной сестрой Райлов; она устраивала граммофонные вечера, в которых Витгенштейн с удовольствием участвовал.
Именно во время работы в больнице Витгенштейн начал глубже вникать во фрейдистскую психологию. С 1942 по 1946 год у него состоялось несколько разговоров о Фрейде с Рашем Ризом, которые Риз детально законспектировал[211]. Это не было его первым знакомством с психоанализом. Витгенштейн не просто слышал о Фрейде от своей сестры Маргарете, но и сам в 1938 году рассказывал о нем на лекциях по эстетике. Тогда он выражал восхищение теми практическими аспектами работы Фрейда, которые считал поучительными, например творческими интерпретациями шуток в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905). Но к фрейдовским теориям Витгенштейн относился очень критически. Он не только не одобрял фрейдовского догматического сведения сновидений к чисто сексуальным контекстам, но и отвергал базовый объяснительный принцип, который фактически располагал скрытые причинные механизмы в человеческой психике. На взгляд Витгенштейна, основная причина, по которой люди считают фрейдовскую «теорию» бессознательного такой правдоподобной, заключается в идолопоклонстве перед наукой, существующем в нашей культуре, во всеподавляющей привлекательности научного мышления, в сведе́нии всего к причинам и следствиям. Производя такую редукцию, человек думает, что выяснил, как обстоят дела «в действительности», «на самом деле». Сновидения «на самом деле» – это подавленные сексуальные желания, действия «на самом деле» вызваны детскими переживаниями, люди «в действительности» занимаются пустой болтовней, потому что не удовлетворены сексуально, и т. д. Указание того, как обстоят дела «в действительности», дает человеку силу, возможность считать себя разрушителем предрассудков других, более наивных людей. Ибо, как говорил Витгенштейн, «разрушение предрассудков – это очаровательно»
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Эрик Сати (1866–1925) – авангардный композитор, мистик, дадаист, богемный гимнопедист Монмартра, а также легендарный Вельветовый джентльмен, заслуженно является иконой модернизма. Будучи «музыкальным эксцентриком», он переосмыслил композиторское искусство и выявил новые методы художественного выражения. Но, по словам Мэри Э. Дэвис, автора книги, «Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского», а его персона давно заняла особое место в музыкальной истории человечества. Настоящая биография не только исследует жизнь композитора, но и изучает феномен «намеренного слияния публичного образа и художественного дара» Сати, а также дает исчерпывающий портрет современной ему эпохи.
Дерек Джармен (1942–1994) известен прежде всего как один из наиболее оригинальных независимых режиссеров Европы, на счету которого дюжина полнометражных фильмов, более двадцати клипов (в том числе снятых для The Smiths и Pet Shop Boys) и три награды «Тедди» — специального приза Берлинского кинофестиваля за картины о сексуальных меньшинствах. Помимо всего прочего, Джармен был художником, писателем, поэтом, дизайнером, садовником, а также влиятельным борцом за права гомосексуалов. Настоящая биография представляет собой подробный анализ жизни и творчества Джармена, дает наиболее полную картину его личности.