Людвиг Витгенштейн - [49]
«Многие люди в определенный момент испытывают серьезные проблемы в жизни – настолько серьезные, что приходят к мысли о самоубийстве. Кому-то это может показаться чем-то неприятным, слишком дурным, чтобы стать темой трагедии. А потом может наступить огромное облегчение, если удастся показать, что жизнь как раз и развивается по схеме трагедии: трагическое развертывание и повтор схемы, определенной первичной сценой»[213].
Но Витгенштейн также акцентировал внимание на опасностях, которые таили в себе любые монолитные, единообразные объяснения того, что «на самом деле» происходит в душе человека. Фрейд утверждал, что его теория научна, но, по мнению Витгенштейна, она псевдонаучна или в лучшем случае донаучна. На самом деле психоанализ – это попытка осмыслить явления путем абстрактного теоретизирования на основе свободных ассоциаций, а этот метод предшествует формированию научных гипотез. Методом свободных ассоциаций можно найти какие-то «скрытые» смыслы в любых явлениях, а не только в сновидениях. Возьмите какой-нибудь стол со случайными предметами на нем, например с листами бумаги, ручками, кружкой, телефоном, книгами и компакт-дисками. Ни один из этих предметов не оказался там в результате вашей сновидческой деятельности. Теперь сосредоточьте внимание на какой-нибудь очень значимой для вас проблеме. Несложно составить из этих предметов какую-то структуру таким образом, чтобы все вместе они выглядели как визуализация или интерпретация вашей проблемы. На таком «методе» основаны гороскопы или гадание на кофейной гуще. Но, создавая подобные структуры для последующих интерпретаций, вы ничего не докажете и тем более не объясните, как обстоят дела «в действительности». Мы не даем научного объяснения взаимосвязи предметов на столе, а просто накладываем на них некий вымысел, втискивая в него каждую вещь. Такие занятия сродни мифотворчеству. Более того, Витгенштейн утверждал, что фрейдовские домыслы – это не научные объяснения, а новые мифы[214]. Он писал:
«Возьмем мнение Фрейда, что тревога – это всегда в некотором роде повторение той тревоги, которую мы ощущали при рождении. Он не приводит этому никаких доказательств, потому что не в состоянии их привести. Но такая идея… столь же привлекательна, как привлекательны мифологические объяснения – объяснения, согласно которым это повторение чего-то, что уже было. <…> То же касается и понятия бессознательного. Фрейд действительно утверждает, что нашел доказательства в воспоминаниях, выявленных при анализе. Но на определенном этапе не ясно, насколько этими воспоминаниями мы обязаны самому аналитику. Так или иначе, показывают ли они, что тревога – это обязательно повторение той первородной тревоги?»[215]
«Фрейд оказал всем медвежью услугу своими фантастичными псевдообъяснениями (именно потому, что они остроумны). (Теперь эти образы прилеплены на каждой заднице: бери и “объясняй” симптомы болезни.)»[216]
В больнице Гая Витгенштейн познакомился с двумя врачами – Бэзилом Ривом и Р. Т. Грантом, которые занимались исследованиями так называемого травматического шока, часто встречающегося у пострадавших во время воздушных налетов. Будучи не в состоянии дать точное клиническое определение этому понятию, врачи предложили отказаться от термина «травматический шок» и просто максимально подробно описывать различные симптомы у пострадавших. Витгенштейн заинтересовался этим подходом, так как он очевидным образом был схож с идеей, высказанной в одном из фрагментов герцевских «Принципов математики» и восторгавшей его с юных лет: если убрать проблематичное понятие силы, «наш ум… в дальнейшем уже не будет выдвигать этот, ставший тем самым неправомерным, вопрос» (см. главу 2).
Когда исследовательский отдел больницы перевели в Ньюкасл, Витгенштейну предложили должность лабораторного ассистента, которая не только лучше оплачивалась, но и давала возможность выполнять более интересные с интеллектуальной точки зрения задачи.
Витгенштейн переехал в Ньюкасл в апреле 1943-го и пробыл там до февраля 1944-го. Как и везде до того, он оставил свой след и здесь. Одна секретарша вспоминала, что Витгенштейн с трудом вписывался в здешний узкий социальный слой. Когда утром он спускался на завтрак в превосходном настроении и с желанием поговорить, его британские коллеги замолкали и принимались читать газеты. И наоборот, пока они каждый вечер с удовольствием ужинали вместе, он ел один в своей комнате. «Проф. В. испытывал трудности с поиском жилья из-за иностранного акцента и своего немного потрепанного внешнего вида; к тому же он говорил, что он профессор, чем, естественно, вызывал у хозяек подозрение»[217]. Единственным его другом здесь был доктор Рив. Тем не менее, несмотря на все эти проблемы, Витгенштейн добился больших успехов в исследовательской работе. Он не только изобрел усовершенствованное приспособление для измерения кровяного давления и его отношения к глубине и частоте дыхания, но и приложил руку к понятийным разграничениям, использованным в докладе о травматическом шоке, который стал итогом исследовательского проекта и был опубликован в 1951 году. Прибор для измерения давления впоследствии, правда, был утрачен, но вклад Витгенштейна хорошо отражен в докладе доктора Гранта:
