Людвиг Витгенштейн - [41]

«Любовь – это радость. Может быть, радость с болью, но все равно радость. Если радости нет или она скукоживается до маленького огонька, тогда и любви не будет. <…> Любовь связана с природой человека. <…> Любовь – это та драгоценная жемчужина, которую держишь у сердца, не променяешь ни на что другое и считаешь самым ценным. Она показывает тому, у кого она есть, смысл самого ценного вообще. Благодаря ей человек узнает, что значит – знать, что именно у тебя самое ценное. Благодаря ей человек узнает, что значит – отделить благородный металл от всего остального»[171].

В 1936 году у Витгенштейна закончилась стипендия, а у Скиннера – учеба. Витгенштейн снова решил уйти из науки и убедил в том же своего друга. Скиннер захотел поехать добровольцем на гражданскую войну в Испанию, но его не взяли. Еще один вариант, который рассматривал Скиннер, – стать врачом. Об этой же профессии для себя в те годы размышлял и Витгенштейн. Но из-за отсутствия денег Скиннер в итоге поступил так же, как в свое время Витгенштейн – по-толстовски: пошел рабочим на завод. Выглядело это так, будто Витгенштейн пытался воссоздать во Френсисе юного себя. По понятным причинам родители молодого человека, зная, какими многообещающими были его первоначальные успехи в математике, пришли в ярость и выступили против его выбора и вообще против влияния, которое оказывал на их сына Витгенштейн. Но Френсис признавал лишь авторитет Людвига и поэтому поступил учиться на механика в одну из кембриджских фирм, хотя счастливым от этого он не стал. В 1936–1937 годах они виделись реже, так как Витгенштейн в те годы редко бывал в Англии, но в 1938-м, когда Людвиг вернулся в Кембридж, они стали жить вместе в кембриджской квартире Френсиса. Однако уже в 1939-м отношения между ними испортились, возможно из-за их слишком тесной близости друг к другу. Философ старался отдалиться от чересчур истовой любви молодого человека. Их роман закончился трагически: в 1941 году Скиннер умер от полиомиелита в возрасте двадцати девяти лет. Витгенштейн был безутешен. Рассказывали, что на похоронах Френсиса он вел себя как «ошалевший дикий зверь»[172]. Спустя несколько месяцев Людвиг записал в дневнике:

«Много думаю о Френсисе, но всегда с угрызениями совести из-за моей нелюбви и никогда – с благодарностью. Его жизнь и смерть, кажется, служат теперь лишь обвинением мне, ибо в последние два года его жизни я его не любил и в сердце своем предан ему не был. Если бы он не был столь безгранично кроток и предан, я бы его окончательно разлюбил»[173].

В 1946-м он написал:

«Задай себе такой вопрос: когда ты умрешь, кто будет скорбеть по тебе и насколько глубока будет эта скорбь? Кто скорбит по Френсису, насколько глубоко скорблю по нему я – я, у которого причин для скорби больше, чем у кого-либо еще? Разве не заслужил он, чтобы кто-то по нему скорбел в течение всей оставшейся жизни? Кто как, а он точно заслужил. Здесь хочется сказать: Бог спасет его и даст ему то, что не дал дурной человек»[174].

Помимо отношений со Скиннером и философских успехов, в жизни Витгенштейна до 1938 года значительных событий произошло немного. В основном он занимался своей философией и чрезвычайно в этом преуспел. Сочинял он так же, как раньше: делал заметки в тетрадях, потом компилировал их в более гладкой форме в большие рукописи или надиктовывал машинистке. Таким образом были созданы бесчисленные рукописные и машинописные тексты, но, поскольку Витгенштейн никогда не бывал ими доволен, он постоянно переписывал и перерабатывал их, вырезая и переставляя отдельные куски, иногда мучаясь над отдельными фразами и предложениями, и все для того, чтобы найти «освобождающее слово». Самая важная работа того времени – так называемая Big Typescript («Большая рукопись»), получившая свое название уже после смерти автора и лишь недавно опубликованная на английском языке. Текст действительно длинный – примерно 750 страниц, надиктованных им в 1933 году, когда он был на каникулах в Хохрайте. «Большая рукопись» стала итогом напряженного труда нескольких лет, начиная с 1929 года. Треть текста посвящена философии математики – явный показатель того значения, которое он придавал этой теме. Остальные две трети были посвящены сущности языка, философии психологии и природе философии – иными словами, основным сюжетам его более поздних трудов. «Большая рукопись», очевидно, призвана была служить черновиком для большой книги, так как включала названия разделов и содержание, но, закончив ее, Витгенштейн был настолько недоволен, что называл ее «мусором» и три раза пытался переделать. Оценка его, конечно же, была ошибочной: с философской точки зрения текст очень яркий. Многие куски созданного им позднее фундаментального труда – «Философских исследований» – позаимствованы непосредственно отсюда. «Большую рукопись» можно считать отдельной книгой, и она местами прозрачнее и понятнее «Философских исследований», так как содержит поучительные размышления, которые позднее не были использованы по причинам, которых никто никогда не узнает. Забросив «Большую рукопись», Витгенштейн опять стал пытаться сформулировать свою новую философию и наконец в 1936-м начал работу над рукописью, которая в итоге станет «Философскими исследованиями».