Людвиг Витгенштейн - [26]
«Он был среднего роста, с тонкими чертами лица и благородным профилем. <…> Поражала его манера говорить: он излагал свои мысли с невероятной точностью. Еще он совершал очень характерные движения головой: обычно она была наклонена вперед, но время от времени он откидывал ее назад и направлял взгляд вдаль»[95].
Новые знакомства напомнили Витгенштейну о времени, проведенном в Ольмюце, и вообще немного приободрили после тягот войны. Однако они не избавили от душевного напряжения и внутренних противоречий, которые теперь не были заслонены страшными военными обстоятельствами. Скорее даже наоборот: под бременем пережитого Витгенштейн стал еще меньше расположенным к тому, чтобы зажить нормальной жизнью. Как и у многих его ровесников, испытавших на себе, хоть и гораздо острее, катастрофу Мировой войны, адаптация к гражданской жизни проходила у него с большим трудом. Годы, проведенные в армии, полностью изменили его, пробудив в нем религиозность и желание жить по-толстовски, посвятить свою жизнь простым людям. Отныне и всю оставшуюся жизнь Витгенштейн будет вести очень скромный образ жизни, одеваться максимально просто, часто будет носить старую военную форму и полностью откажется от довоенной роли состоятельного молодого человека. В высшем обществе, из которого он происходил, Витгенштейн не видел для себя никакой цели. Поскольку он считал, что решил все проблемы философии, заурядная научная карьера его не привлекала. Вернувшись из плена в августе 1919 года, Витгенштейн решил избавиться от отцовского наследства и сразу же приступил к задуманному, разделив все, что унаследовал, между сестрами и братом, к вящему ужасу своего финансового консультанта, посчитавшего такой поступок попросту самоубийственным. Парак рассказывал, что непродолжительное время Витгенштейн думал о том, чтобы принять духовный сан[96]. Но компромисс с институциональной религией так и остался для него неприемлемым. В итоге Витгенштейн решил, что ему будет достаточно должности учителя начальной школы, чтобы иметь возможность «читать Евангелие вместе с детьми»[97]. Родственникам его решение совершенно не понравилось; им казалось, что на этой бездарной работе Людвиг просто погубит свой талант. Можно представить, как бы не понравилось все это отцу Людвига Карлу, если бы он был жив. Как говорила Эрмина, с таким же успехом можно было бы высокоточным инструментом вскрывать обыкновенный упаковочный ящик! Но Витгенштейн посчитал, что его не поняли; об этом говорит, в частности, его письмо Эрмине, в котором он проводит поразительное сравнение:
«Ты напоминаешь мне человека, который смотрит в окно, но не может понять, что за движения совершает прохожий на улице. Смотрящий не имеет ни малейшего представления о силе ветра за окном и о трудностях, которые тот, другой, испытывает, просто чтобы устоять на ногах»[98].
Итак, в сентябре 1919 года он поступил в педагогическое училище в Вене. Окончив его в июле 1920 года, он – человек, который, по выражению Рассела, должен был сделать следующий большой шаг в развитии философии, – стал дипломированным учителем начальной школы. Учеба далась ему легко. Преподаватели уважали его за высокий уровень образования, поэтому бо́льшую часть предметов ему не пришлось изучать. Однако необходимость снова сидеть за партой оказалась очень унизительной. «Парням здесь по 17–18 лет, а мне уже 30. Из-за этого возникают смешные ситуации, а подчас и очень неприятные! Я часто чувствую хандру»[99]. Так же, как когда-то в Линце и на «Гоплане», Витгенштейн опять оказался затравленным, хотя на этот раз он затравил себя сам.
Он впал в глубокую депрессию, из-за которой снова стал думать о самоубийстве. Он ненавидел самого себя, находясь в «жутком состоянии», «утратив веру», как он писал Паулю Энгельману:
«Я как будто снова полностью опустошаю себя; недавно пережил жутчайший период. Конечно, все это результат моей собственной низости и испорченности. Я постоянно думал о том, чтобы наложить на себя руки, и эта идея до сих пор иногда меня преследует. Я достиг низшей точки. Пусть с вами такого не будет никогда»[100].
До конца так и непонятно, почему он был о себе столь низкого мнения, даже если принять во внимание унижения в училище и трудности с поисками издателя для «Трактата»[101]. Родственники тоже давили на него, хотя он и держался от них на почтительном расстоянии, съехав из аристократического жилища и поселившись в обычной квартире. Но самое главное, что отравляло жизнь, – ощущение, что его философский труд так никто и не понял. Он отправил экземпляры книги Фреге и Расселу – двум, на его взгляд, наиболее способным современным философам. Фреге в ответ прислал несколько комментариев и вопросов, попросив прояснить кое-что из вступительных страниц «Трактата». Витгенштейна это сильно расстроило: ему показалось, что Фреге просто не понял глубинных проблем, затронутых в книге. По сходным причинам отзывом Рассела он также остался недоволен. Рассел, воспринявший «Трактат» с большим энтузиазмом, согласился повидаться с Витгенштейном в Гааге во время рождественских каникул 1919 года, чтобы Витгенштейн объяснил ему, о чем книга. Поскольку теперь у Витгенштейна не было денег на дорогу, он попросил Рассела продать его вещи, оставленные в Кембридже, в том числе дорогую мебель, купленную в 1913 году. Рассел провернул эту сделку с выгодой для себя. Еще Витгенштейн попросил Рассела сжечь все его кембриджские рукописи и дневники. Вскоре после их встречи Рассел написал предисловие к «Трактату», но Витгенштейн был настолько разочарован тем, что его бывший учитель явно ничего не понял, что поначалу решил вообще не издавать книгу, но не публиковать ее с таким предисловием. К счастью, Рассел отнесся к этому добродушно и возобновил поиски издателя для «Трактата», которые, как мы уже говорили, увенчались успехом.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Эрик Сати (1866–1925) – авангардный композитор, мистик, дадаист, богемный гимнопедист Монмартра, а также легендарный Вельветовый джентльмен, заслуженно является иконой модернизма. Будучи «музыкальным эксцентриком», он переосмыслил композиторское искусство и выявил новые методы художественного выражения. Но, по словам Мэри Э. Дэвис, автора книги, «Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского», а его персона давно заняла особое место в музыкальной истории человечества. Настоящая биография не только исследует жизнь композитора, но и изучает феномен «намеренного слияния публичного образа и художественного дара» Сати, а также дает исчерпывающий портрет современной ему эпохи.
Дерек Джармен (1942–1994) известен прежде всего как один из наиболее оригинальных независимых режиссеров Европы, на счету которого дюжина полнометражных фильмов, более двадцати клипов (в том числе снятых для The Smiths и Pet Shop Boys) и три награды «Тедди» — специального приза Берлинского кинофестиваля за картины о сексуальных меньшинствах. Помимо всего прочего, Джармен был художником, писателем, поэтом, дизайнером, садовником, а также влиятельным борцом за права гомосексуалов. Настоящая биография представляет собой подробный анализ жизни и творчества Джармена, дает наиболее полную картину его личности.