Людовик XIV и его век. Часть вторая - [40]

О Сарразене, справедливо или нет, говорили, что за деньги он способен сделать многое, и кардинал предложил ему двадцать пять тысяч ливров, если замысел завершится успехом. Сарразен немедленно взялся за дело и, благодаря настроению принца де Конти в отношении своего брата, встретил затруднений куда меньше, чем ожидал. Принц де Конти принял предложение, но с условием, что ему предоставят возможность выбрать любую из племянниц кардинала; на это согласились, и он остановил свой выбор на Анне Марии Мартиноцци, почти уже сосватанную за герцога де Кандаля, который до этого питал неприязнь к подобному мезальянсу и был теперь сильно удивлен, видя, что принц крови по собственному выбору берет себе в жены ту, которой он почти отказал.

Когда договоренность была достигнута, принц де Конти, отказавшись от всех своих духовных имений в пользу аббата Монтрёя, отправился в Париж, где его всячески обласкал Мазарини. Через несколько дней в королевском кабинете в Фонтенбло состоялось венчание.

Сарразен недолго прожил после этой свадьбы, которую именно он и устроил; по слухам, он не получил ни гроша из обещанных кардиналом двадцати пяти тысяч ливров; вдобавок, Сегре рассказывает, что как-то раз, во время одного из приступов дурного настроения, которое принц де Конти нередко испытывал после своей женитьбы и причиной которого были денежные затруднения, ведь отказавшись от духовных имений, приносивших ему сорок тысяч экю ежегодно, он получил ренту лишь в двадцать пять тысяч экю, принц ударил несчастного Сарразена в висок каминными щипцами. Сегре добавляет, что это дурное обращение произвело на Сарразена столь сильное впечатление, что у него началась горячка, и через несколько дней он умер.

Правда, Таллеман де Рео рассказывает об этом происшествии иначе. По его словам, принц де Конти никогда не пошел бы на подобные насильственные действия по отношению к своему секретарю, и на самом деле Сарразен был отравлен неким каталонцем, жену которого он совратил; правдоподобие этому утверждению придает то, что жена каталонца умерла от той же болезни, в тот же день и почти в тот же час, что и Сарразен.

В то самое время, когда принц де Конти женился на племяннице кардинала, чины Парижского парламента, все в красных мантиях, приговорили принца де Конде, изобличенного в оскорблении величества и измене и на этом основании лишенного имени Бурбона, к смертной казни в том виде, какой будет угодно назначить королю.

Конде ответил на этот приговор тем, что взял Рокруа, а Тюренн, вынужденный из-за малочисленности своего войска избегать решительной битвы, смог ответить на его успех лишь успехом почти такого же рода: он взял Сент-Мену.

Тем временем Мазарини, видя, как взрослеет Людовик XIV, и ежечасно наблюдая за тем, как развивается этот характер, которому суждено было сделаться в конце концов столь самовластным, понял, что уже скоро появится новая влиятельная сила, и, желая привязать к себе юного короля, начал мало-помалу отдаляться от Анны Австрийской, которую связывали с ним настолько тесные узы, что у нее недоставало смелости открыто жаловаться на то, что она называла итальянской неблагодарностью. На протяжении пятнадцати лет Мазарини правил от имени матери; теперь ему стало ясно, что настало время изменить метод и править от имени сына.

Людовик XIV по своей натуре был склонен к удовольствиям, и Мазарини призвал удовольствия себе на помощь. Несмотря на безденежье двора, зима прошла в празднествах и увеселениях: принцесса Луиза Савойская вышла замуж за принца Баденского, и городские власти Парижа устроили по этому поводу обед; торжественно отметили праздник Святого Людовика, и это стало еще одним поводом развлечься. Своим ходом шли и театральные представления. Людовик XIV начал подавать первые признаки вкуса к литературе, который он впоследствии имел, и присутствовал на представлении «Пертарита», однако это не помешало тому, что названная пьеса великого Корнеля провалилась. Зато Тома Корнель, его брат, с успехом поставил две свои пьесы, а молодой человек по имени Кино — свою первую комедию, вызвавшую бурный восторг.

Помимо труппы Бургундского отеля и труппы Малого Бурбонского дворца, которая давала представления в галерее, единственной сохранившейся части снесенного дворца коннетабля Бурбона, имелись еще три, разъезжавшие по провинции.

Мадемуазель де Монпансье, очень скучавшая в Сен-Фаржо, несмотря на свою старую гувернантку, двух придворных дам, попугаев, собак и английских лошадей, содержала одну из этих трупп.

Вторая оставалась с двором в Пуатье, а потом последовала за ним в Сомюр.

Наконец, третья поставила в Лионе комедию в пяти действиях, слух о которой докатился до Парижа: это была комедия «Шалый» Мольера.

Однако королю нравились не только театральные представления, у него начал появляться и вкус к балетам.

Поскольку Малый Бурбонский дворец примыкал к церкви Сен-Жермен-л’Осерруа и, следовательно, находился поблизости от Лувра, то этот театр был избран для проведения придворных праздников. Именно там давались знаменитые королевские балеты, которые наделали столько шума и в которых выступали король и его брат герцог Анжуйский, придворные кавалеры, дамы из свиты королевы и, наконец, актеры, дававшие советы достославным дебютантам и ставившие на сцене пьесы, где те играли, танцевали и пели.