Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [205]
Неразрешимый вопрос
Французский журналист Жан Дюше выпустил книгу под заглавием «Европейская свобода».
Целью автора было – выяснить: какие взгляды на свободу высказываются сейчас в мировом общественном мнении. Для этого в книге приведены беседы с лицами, голос которых может представить интерес: с Кестлером, Рамюзом, Франсуа Мориаком, Сартром, Давидом Русселем и многими другими.
Получилось в общем нечто вроде сборника своего рода интервью, в которых каждый из опрошенных старался дать свою формулировку свободе.
Рамюз[249], например, сказал:
«Свободы вообще не существует. Это – великое слово, которое каждый присваивает себе. Коммунисты сражаются за свободу. Либералы – тоже. А затем они сражаются друга против друга тоже во имя свободы. Нет, не говорите мне о свободе. Я верю только в независимость».
Кестлер в свою очередь заявляет, что свобода не осуществима при социализме:
«Мы, социалисты, думали раньше, что социализм обязательно связан с уважением к правам и достоинству человеческой личности. А теперь видим, что национализированная экономика может служить базой тиранической структуры государства».
А что касается писателя Серстевана, то на вопрос о современном кризисе понятия свободы, он просто ответил:
«Мне плевать на своих современников».
В общем, книга Дюше любопытна и даже забавна. Но как ясно говорит она о ничтожестве и убожестве нашего века!
Где теперь настоящие мыслители, настоящие авторитеты, к голосу которых стоит прислушиваться? Были времена, когда современникам можно было справиться у Руссо: как определяются границы свободы общественным договором? Или осведомиться лично у Канта: как с точки зрения требования практического разума в конституционном государстве должны пониматься права человека? Или спросить непосредственно Гегеля: как свобода частных интересов должна согласоваться с законом саморазвивающегося разума?
А теперь? Кого спросишь? Почтенного Серстевана, которому плевать на современников? И на которого современникам тоже наплевать?
В виде опоры нет сейчас в мире не только Джона Локка, Руссо, Канта и Гегеля, но даже второстепенных авторитетов в вопросе о личной свободе, вроде Пуфендорфа, Гамильтона, Джефферсона…
Не считая Бергсона, был до последнего времени один человек, которого в Европе считали настоящим мыслителем: это – Бердяев. Но сев в вопросе о свободе между двух стульев, желая угодить одновременно и Богу и дьяволу, и демократии и большевизму, Бердяев в последние годы так запутался в своих несвободных изысканиях о природе свободы, что в конце концов сам перестал понимать себя. Превратился, по справедливому выражению П. Струве, из Бердяева в Белибердяева.
И, вот, сейчас, при отсутствии настоящих мыслителей, пытается осиротевшая европейская философская мысль взяться за вопрос о личной свободе, старается хотя бы при помощи интервью сколотить общий взгляд на эту мировую проблему.
И в результате доходит до высшего пункта современного мировоззрения:
– Наплевать…
Ведь не даром в настоящее время модным автором для европейской интеллигенции является Сартр со своим экзистенциализмом: единственно истинное и единственно главное в жизни – это существовать. А как существовать, чего придерживаться, кроме приятных инстинктов – не важно. Поэтому и о свободе сейчас принято только кричать, но не думать. Кричать именно в духе экзистенциализма: о свободе не для других, а для себя. С «присвоением свободы», по формулировке Рамюза.
Все это убожество нынешней европейской интеллигенции невольно напоминает нам, русским, нашу былую студенческую молодежь, тоже вечно кричавшую о свободе для себя и для «своих», и с презрением и ненавистью относившуюся к свободе инакомыслящих.
Когда наши студенты кидали в головы городовых и казаков бутылки, камни, палки – это была свобода.
Когда же городовые в ответ разгоняли их, а казаки слегка пришлепывали нагайками, – это было насилие.
Когда студенты устраивали в аудиториях химические обструкции – это была свобода. Когда все противники забастовок в ответ начинали их выкидывать из аудиторий, – это было насилие.
Точно также мыслило о свободе наше студенчество и во всех остальных случаях. Убить бомбой градоначальника – это акт высокой морали. А повесить убийцу градоначальника – акт глубочайшего падения нравственности.
Ранить из подворотни городового – проявление свободного творчества. Получить за это ссылку в Сибирь – чудовищное проявление произвола…
Да и только ли одна студенческая молодежь так, по-негритянски, понимала свободу? А какое было мышление в этом вопросе у большинства вашего общества?
Например, каким преследованиям со стороны носителей передовых идей подверглись в Москве профессора Виноградов, Деи, Озеров, Вормс, Мануйлов, рискнувшие читать лекции для рабочих, объединенных в созданный правительством «зубатовский» синдикат! Затравленным профессорам пришлось бросить неосторожное чтение лекций и долго каяться, чтобы получить прощение от любителей гражданских свобод.
А какая была любовь к свободе печати и слова у тех же самых ревнителей социального счастья! Ведь, вот, например, Мережковский и Зинаида Гиппиус – всецело принадлежали к их лагерю. Но какую бурю негодования пришлось выдержать Мережковскому, когда на заседании религиозно-философского общества он честно заявил, что с точки зрения канонической Синод был прав, отлучив Льва Толстого от Церкви!
Борис Николаевич Ширяев (1889-1959) родился в Москве в семье родовитого помещика. Во время первой мировой войны ушел на фронт кавалерийским офицером. В 1918 году возвращается в Москву и предпринимает попытку пробраться в Добровольческую армию, но был задержан и приговорен к смертной казни. За несколько часов до расстрела бежал. В 1920 году – новый арест, Бутырка. Смертный приговор заменили 10 годами Соловецкого концлагеря. Затем вновь были ссылки, аресты. Все годы жизни по возможности Ширяев занимался журналистикой, писал стихи, прозу.
Рассказы о жизни послевоенной эмиграции в Европе и воспоминания. Несмотря на заглавие сборника, которое может показаться странным, Ширяев не выступает как националист.Орфография автора.
Автобиографическая повесть по мотивам воспоминаний автора о жизни на оккупированном фашистами Кавказе.
Издается новый расширенный сборник итальянских эссе самого известного писателя «второй волны» эмиграции, прославленного книгой-свидетельством о Соловецком лагере «Неугасимая лампада», написанной им в Италии в лагерях для перемещенных лиц, «Ди-Пи». Италия не стала для Б. Н. Ширяева надежным убежищем, но не могла не вдохновить чуткого, просвещенного и ироничного литератора. Особый для него интерес представляло русское церковное зарубежье, в том числе уникальный очаг православия – храм-памятник в Бари.
В феврале 1945 года Ширяев был откомандирован в Северную Италию для основания там нового русского печатного органа. После окончания войны весной 1945 года Борис Ширяев остался в Италии и оказался в лагере для перемещённых лиц (Капуя), жизни в котором посвящена книга «Ди-Пи в Италии», вышедшая на русском языке в Буэнос-Айресе в 1952 году. «Ди Пи» происходит от аббревиатуры DPs, Displaced persons (с англ. перемещенные лица) — так окрестили на Западе после Второй мировой войны миллионы беженцев, пытавшихся, порой безуспешно, найти там убежище от сталинских карательных органов.
"Прошедший век прошел под знаком борьбы двух систем, двух мировоззрений. Борьба была жестокой, изнурительной, мир не раз был на грани катастрофы. В первой половине века в мире явно доминировало движение в сторону социализма. По этому пути двигались СССР, КНР, страны Восточной Европы и другие, причем число их постоянно росло. Закономерность казалась вполне определенной — человечество идет к социализму. Во второй половине века тенденция поменялась и движение пошло вспять. Страны социализма, проиграв экономическое соревнование, развернулись на 180 и стали на капиталистический путь развития.
Конфликт между объединением «МММ» и властными структурами начался ровно год назад. Итог: все изъятые налоговой инспекцией документы владельцу возвращены. Уголовное дело закрыто за отсутствием состава преступления. Казалось бы — следует объяснить публично, что все это значило, кто прав и кто виноват. Принести извинения фирме, имиджу и финансам которой нанесен огромный ущерб. Однако ни МВД, ни руководство налоговой инспекции не спешат объясниться. Как будто им невдомек, что оставлять открытыми такие вопросы в цивилизованном обществе не полагается.
Очерк истории советской фантастики, нарисованный свидетелем значительной части ее существования — преданным читателем и известным писателем.
Эти новеллы подобны ледяной, только что открытой газированной минералке: в них есть самое главное, что должно быть в хороших новеллах, – сюжет, лопающийся на языке, как шипучие пузырьки. В тексты вплетены малоизвестные и очень любопытные факты, связанные с деятельностью аэрокосмических Конструкторских бюро. Например, мало кому известно, что 10 октября 1984 года советский лазерный комплекс «Терра-3» обстрелял американский орбитальный корабль «Челленджер» типа «Шаттл». Тот самый, который спустя два года, 28 января 1986 года взорвался при старте.