Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [113]
Москва купеческая сменила Москву дворянскую и совесть купеческая – совесть дворянскую. И та и другая – русские.
Легенды о купеческой Москве еще живы в памяти немногих уцелевших старых москвичей. В группе схожих по виду желтых домов, заполняющих добрую половину Большого и Малого Успенских переулков, еще живет даже кое-кто из потомков их бывшего владельца и строителя А. И. Абрикосова.
Необычайно, чудесно слагались иные жизни в познавшей свою силу купеческой Москве. С занятыми у доброго соседа тремя рублями пришел пешком в Москву семнадцатилетний Алеша Абрикосов, поставил лоток на голову и начал торговать сладкими пряниками, а оставил после себя двадцати четырем детям-наследникам каждому по миллиону. Кисть Серова увековечила его облик к празднованию «золотой свадьбы» на которой его поздравили 150 потомков. Жена его, урожденная татарка Мусатова, была малограмотна, но по опыту знала женскую долю – рожать детей в страданиях и построила в клиническом городке на Девичьем поле первый образцовый бесплатный родильный дом для дефективно беременных. Много жизней, и детских и материнских, спасено в этом доме.
О многих причудах судьбы рассказывают московские легенды. Правду или нет – теперь уже трудно установить, но старые москвичи хорошо еще помнят Егоровский трактир в Охотном ряду. С виду он был незаметен, но блинов лучше нигде не пекли и поросенка с кашей там жарили отменно. В трактире собирались богатые купцы, заключали многотысячные купли и продажи. Бывал там и бедный мелкий прасол Бахрушин, услуживал купцам по торговой части. Капиталу у него не было, но была замечательная по красоте борода.
Подгуляли однажды богатеи… Чем бы показать себя?
– Продай бороду, Бахрушин, полтысячи дам!
Жалко было расставаться с красою, но 500 рублей большими деньгами были в то время. Продал, а через 20–30 лет вся оптовая кожевенная торговля была в руках Бахрушина. Сын его в старой Москве под кличкой «Джентльмен» значился. Южин-Сумбатов его даже в пьесе того же названия показал. И было за что: А. А. Бахрушин оставил Москве и России богатейший в мире театральный музей, до сих пор, даже при большевиках, носящий его имя.
Но немногим так посчастливилось. Самодур и чудак в личной жизни миллионер Рукавишников оставил о себе много анекдотов. Говорят, с него-то и писал Лейкин «Наших заграницей». Но не многие из еще живущих теперь помнят созданную им, на его средства и по его мысли, первую школу для беспризорников – Рукавишниковский приют.
– Людьми мы там стали, – говорят эти помнящие и молятся за упокой души его создателя.
Приют закрыт, а перевоспитание бездомных детей отдано в руки НКВД. Многочисленные питомцы многочисленных колоний для беспризорных бегут из них при первой возможности и поминают своих воспитателей иными словами.
Не повезло Рукавишникову. Его сын – талантливый поэт и писатель, Иван Рукавишников, сам стал бесприютным в социалистической Москве. Бесприютным и умер.
Опера Мамонтова, выдвинувшая Римского-Корсакова и Шаляпина, Третьяковская галерея, Художественный театр Станиславского-Алексеева… и много, много еще вкладов в русскую культуру сделала купеческая Москва, по копеечке наживавшая, а дарившая полноценным рублем.
Легенды творятся и теперь.
На недоступному простому смертному кладбище бывшего Ново-Девичьего монастыря, куда допускают лишь покойников с партбилетами, есть памятник из белого мрамора. На мраморе – женский профиль и под ним замечательно высеченная из камня роза. Имени и даты нет.
Если сторож захочет сказать вам кто погребен под этим мрамором (это он скажет немногим), то произнесет шопотом:
– Аллилуева… Жена…
Много ходит легенд по красной Москве об этой внезапной загадочной смерти. Говорят и о яде, и о пуле, и о кавказском кинжале, но все единогласно называют убийцу:
– Сталин. Муж.
Кровавые, страшные легенды. За Серебряным бором вам покажут глинистый откос. Под ним, во всю длину оврага, – сплошная могила расстрелянных в первые годы «работы» ЧК-ГПУ. Здесь вы сможете услышать рассказы о недобитых, выбравшихся из-под тонкого слоя насыпанной глины, доползших до жилых домов и умерших у их порогов или снова пойманных и добитых. О спасшихся рассказов нет.
Но в самой Москве на эти рассказы лишь махнут рукой.
– Древняя история… Теперь на самой же Лубянке для трупов мясорубка установлена и печь для сжигания трупов. Впрочем, о печи сомнительно: иные говорят, что рубленой человечиной львов и тигров в зоопарке кормят. Не пропадать же добру! Утильсырье. А мясо дорого.
Пусть это ложь, измышление, легенда… Но каков же век, их порождающий?
Легенды красной социалистической Москвы многообразны. Их целые циклы. В различных вариантах рассказывают о скрытых в подвалах колбасных, где перерабатывается «частниками» мясо заманенных и зарезанных детей; о раскинувшейся по всем городам организации грабителей могил; о приютских детях, заразившихся сапом и перестрелянных, о строжайше засекреченных научных институтах, где женщины по воле и неволе сожительствуют «во имя науки» с обезьянами…
Кошмарная фантазия Эдгара По, бредовые видения Гойя были не в силах создать подобных легенд.
Борис Николаевич Ширяев (1889-1959) родился в Москве в семье родовитого помещика. Во время первой мировой войны ушел на фронт кавалерийским офицером. В 1918 году возвращается в Москву и предпринимает попытку пробраться в Добровольческую армию, но был задержан и приговорен к смертной казни. За несколько часов до расстрела бежал. В 1920 году – новый арест, Бутырка. Смертный приговор заменили 10 годами Соловецкого концлагеря. Затем вновь были ссылки, аресты. Все годы жизни по возможности Ширяев занимался журналистикой, писал стихи, прозу.
Рассказы о жизни послевоенной эмиграции в Европе и воспоминания. Несмотря на заглавие сборника, которое может показаться странным, Ширяев не выступает как националист.Орфография автора.
Автобиографическая повесть по мотивам воспоминаний автора о жизни на оккупированном фашистами Кавказе.
Издается новый расширенный сборник итальянских эссе самого известного писателя «второй волны» эмиграции, прославленного книгой-свидетельством о Соловецком лагере «Неугасимая лампада», написанной им в Италии в лагерях для перемещенных лиц, «Ди-Пи». Италия не стала для Б. Н. Ширяева надежным убежищем, но не могла не вдохновить чуткого, просвещенного и ироничного литератора. Особый для него интерес представляло русское церковное зарубежье, в том числе уникальный очаг православия – храм-памятник в Бари.
В феврале 1945 года Ширяев был откомандирован в Северную Италию для основания там нового русского печатного органа. После окончания войны весной 1945 года Борис Ширяев остался в Италии и оказался в лагере для перемещённых лиц (Капуя), жизни в котором посвящена книга «Ди-Пи в Италии», вышедшая на русском языке в Буэнос-Айресе в 1952 году. «Ди Пи» происходит от аббревиатуры DPs, Displaced persons (с англ. перемещенные лица) — так окрестили на Западе после Второй мировой войны миллионы беженцев, пытавшихся, порой безуспешно, найти там убежище от сталинских карательных органов.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.