Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [103]
По официальным данным советской статистики, в Москве, где ставки выше всего, средний заработок трудящегося – 154 руб. в неделю. Вот и укладывайся в эту сумму с семьей, хотя бы лишь в 3–4 человека.
Но служащий интеллигент в Москве имеет огромное преимущество перед провинцией. Он может здесь нахватать себе каких-то побочных заработков (консультации, составление смет, проектов, чертежей…), рабочему приходится значительно хуже. У него лишь два пути. Первый – стать «выдающимся активистом» труда и «забить стахановскую туфту» (т. е., пользуясь покровительством местной партийной организации, проделывать бутафорски повышенную работу ради повышения общих норм данного производства) или второй путь – воровать. Первый путь только для единиц, второй – для всей массы.
Кто посмеет бросить камнем в этих «расхитителей социалистической собственности»?
Страстная площадь. Отрезок Тверской между ней и соседней с Елисеевым кофейной Филиппова носил прежде имя «Филипповского толчка» и выполнял неизбежную для большого города функцию. С 8–9 часов вечера его тротуары наполнялись густой толпой вызывающе накрашенных, роскошно и убого одетых женщин. С недалекой «Козихи», переулков Большой и Малой Бронной – «Латинского квартала» Москвы набегали ватаги веселых студентов позубоскалить, перекинуться забористой шуткой с «девами ночи»…
– Студентик, одолжи закурить!
– Интересный мужчина, отчего вы такой скучный?
– Папашка! Иди к нам! Все равно, старуха тебя рогачем встретит!
И весь «толчек», и студенты, и «девы» провожают густо посоленными
пожеланиями отплевывающегося и отмахивающегося «папашку»… Так было.
Принято утверждать, что проституция, как буржуазный пережиток, ликвидирована в «стране раскрепощенного труда». Но не подлежащая оглашению статистика Наркомпроса и Наркомздрава дает отрывистые сведения о детской проституции, о беременных школьницах, об очагах специфических болезней, да сотрудники уголовного розыска знают кое-что о тайных облавах в притонах и многих тысячах «социально-вредных» женщин, пополнявших Соловки, Медведку, Беломор, а теперь и прочие бесчисленные концлагеря.
Знали и знают кое-что и тротуары «Москва-Метрополь». Правда, теперь нет «убого-нарядных» – все одинаково одеты в моссельпромовский стандарт, одинаково подкрашены кармином Тэ-Жэ. Нет и соленых шуток. Какие там шутки после тяжелого трудового дня!..
Проходящая деловой походкой женщина так же деловито бросает встречному мужчине:
– Я живу недалеко! – или: – Сегодня я выходная…
Этого достаточно. Все понятно. Следует короткий торг и сделка заключена. Цены? Не думайте, что они, подобно стоимости балыка и ветчины, возросли в 100 раз, по сравнению с довоенными. О нет! Человеческое мясо в СССР много дешевле ветчины и даже конины. Торопливая «деловая» встреча с «живущей недалеко» обходится в стоимость пары чулок из искусственного шелка. «Подрабатывать на чулки» – фраза, имеющая в СССР свое особое, вполне определенное значение.
Кто же они, эти советские «девы ночи»? Во-первых, к ночи они имеют очень слабое отношение. Ночью они спят, как и все прочие, утомленные вдвойне и работой и «приработком». На улицах или в больших универсальных магазинах (бывших «рядах» и «пассажах») их можно встретить чаще всего в часы окончания работ учреждений и фабрик. Они – те самые Муры, Нюры, Милочки, Тамочки, Дуси, Туей, которые щелкают на машинках, записывают исходящие, стоят за прилавками и у станков, сидят в стеклянных будках касс… Их нищенское жалованье, «зарплату», целиком поглощает вечная нужда: ревматическая старуха-мать, причитая и жалуясь на вычеты и дороговизну, выгребает из клеенчатой сумочки запрятанный за подкладку смятый, затертый, не звенящий червонец… а персиковые чулки так соблазнительно розовеют в витрине… Но вспомним:
– Кто из вас без греха? Пусть первый бросит в нее камень!
Безгрешных нет и в странах свободных, изобильных демократий, а там, в царстве победившего социализма, где пара дрянных чулок (в первый же день прорвутся!), только пара чулок – цена девичьего тела, там человечина много дешевле свинины. И все же немецкие врачи были поражены высоким процентом девственности среди «остовок», намного превышавшим соответствующий уровень в странах Европы.
Чем это объяснить?
Только тем, что эти «остовки» были русскими девушками, хотя и выросшими в социалистической казарме, в неимоверно тяжелых условиях жизни тела и духа.
«Знамя России»,
Нью-Йорк, 31 мая 1953 г.,
№ 86, с. 9–11.
Бывшая Страстная площадь, теперь Пушкинская, и бронзовый Пушкин по-прежнему задумчиво смотрит на снующее мимо него «племя молодое, незнакомое». Розовые стены Страстного монастыря не преграждают его взора: монастырь срыт. Широкое полотно бывших, теперь вырубленных бульваров спускается перед ним к Трубной площади, а позади – к бывшим Никитским, Арбатским, Пречистенским воротам. Рядом с ним – «командующая высота» восьмиэтажного дома б. Нирензее. Все квартиры его на особом учете. Там могут жить лишь «в доску свои»…
– В случае чего…
Но Александру Сергеевичу Пушкину все же повезло. Над бронзовым монументом его поиздевались немного в двадцатых годах: навешивали красные тряпки, писали на цоколе непристойности, новоявленный гений В. В. Маяковский взорвать его требовал… Но устоял бронзовый Пушкин. Теперь его зачислили в «предтечи коммунизма» и оставили в покое. А бренные останки поэта пока мирно почивают в Псковской еще не вырубленной «глуши лесов сосновых».
Борис Николаевич Ширяев (1889-1959) родился в Москве в семье родовитого помещика. Во время первой мировой войны ушел на фронт кавалерийским офицером. В 1918 году возвращается в Москву и предпринимает попытку пробраться в Добровольческую армию, но был задержан и приговорен к смертной казни. За несколько часов до расстрела бежал. В 1920 году – новый арест, Бутырка. Смертный приговор заменили 10 годами Соловецкого концлагеря. Затем вновь были ссылки, аресты. Все годы жизни по возможности Ширяев занимался журналистикой, писал стихи, прозу.
Рассказы о жизни послевоенной эмиграции в Европе и воспоминания. Несмотря на заглавие сборника, которое может показаться странным, Ширяев не выступает как националист.Орфография автора.
Автобиографическая повесть по мотивам воспоминаний автора о жизни на оккупированном фашистами Кавказе.
Издается новый расширенный сборник итальянских эссе самого известного писателя «второй волны» эмиграции, прославленного книгой-свидетельством о Соловецком лагере «Неугасимая лампада», написанной им в Италии в лагерях для перемещенных лиц, «Ди-Пи». Италия не стала для Б. Н. Ширяева надежным убежищем, но не могла не вдохновить чуткого, просвещенного и ироничного литератора. Особый для него интерес представляло русское церковное зарубежье, в том числе уникальный очаг православия – храм-памятник в Бари.
В феврале 1945 года Ширяев был откомандирован в Северную Италию для основания там нового русского печатного органа. После окончания войны весной 1945 года Борис Ширяев остался в Италии и оказался в лагере для перемещённых лиц (Капуя), жизни в котором посвящена книга «Ди-Пи в Италии», вышедшая на русском языке в Буэнос-Айресе в 1952 году. «Ди Пи» происходит от аббревиатуры DPs, Displaced persons (с англ. перемещенные лица) — так окрестили на Западе после Второй мировой войны миллионы беженцев, пытавшихся, порой безуспешно, найти там убежище от сталинских карательных органов.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.