Люди без города - [15]

— Ну, до определенной степени так и было — это называлось «общая платформа»… Но здесь вступал в действие другой фактор — автомобили производили разные заводы, и каждый хотел, чтобы тот, кто купил его автомобиль, обслуживал его только у него, поэтому не только делал их не такими, как другие, но и запрещал другим людям их чинить и обслуживать.

— Но это же глупо! — возмутились сразу несколько детских голосов.

— Запомните! — строго сказал Артем. — Никогда не спешите говорить «это глупо», вместо «я не понимаю», этим вы закрываете себе возможность разобраться. Если что-то кажется вам глупым, то, скорее всего, вы просто не видите причины или не понимаете мотива. Поэтому давайте снова вернемся к понятиям денег и оплаты товара…

«Но иногда глупость — это просто глупость», — думал он при этом.

Несмотря на непростые вопросы, Артему нравились эти уроки — здешние дети оказались неожиданно благодарной аудиторией. Им было по-настоящему интересно. Пожалуй, удержать внимание детей его мира, до отрыжки перекормленных легкоусвояемой информацией, так легко не вышло бы. Ему нравились эти дети, они оправдывали даже те странности здешнего социума, которые его настораживали и тревожили. Ради таких детей стоило работать.

На его уроки часто приходили и взрослые коммунары — тихо садились на задних рядах, с интересом слушали про чужую странную жизнь, смотрели, удивляясь, картинки на большом экране… В одну из командировок Артем притащил из города цифровой проектор и теперь на каждой лекции показывал десятки обычных бытовых фотографий и видеороликов, найденных на разных компьютерах. На экране автомобильные пробки сменялись витринами магазинов, пестрые одежды модных премьер шли вслед за толпами противоправительственных демонстраций, давки на распродажах соседствовали с бомжами, роющимися в помойках… Артем не считал нужным ничего скрывать, и старался честно отвечать на все вопросы.

Первое время он удивлялся полному отсутствию внешнего контроля за его лекциями — ведь он, на самом деле, мог бы при желании подвести такую идеологическую бомбу под уклад Коммуны! Не это ли мишурное сверкание якобы сладкой жизни на Западе подмыло постепенно советское общество? Не захотят ли здешние дети ста сортов колбасы и тысячи фасонов штанов, как бы он не старался объяснить цену и последствия этого мнимого разнообразия? Тем не менее, никто ему не препятствовал вести лекции на свое усмотрение и никаких ограничений не ставил. То ли коммунары настолько верили в преимущества своего образа жизни, то ли просто недооценивали силу потребительских миражей.

— Всё, коммунары, — сказал Артем, выключая проектор, — на этом сегодня заканчиваем.

— У-у-у… Уже? — послышались разочарованные голоса, так приятные каждому лектору.

— Артем Павлович, у нас из расписания убрали вашу пятничную лекцию, — спросили Белые Косички. — Когда мы теперь вас увидим?

— У меня командировка, — ответил ей Артем, сворачивая экран проектора. — Наверное, поэтому и лекцию сняли. К сожалению, я не знаю точно, сколько она займет времени…

— Привезите нам что-нибудь интересное! — крикнул кто-то из зала. — Да, да, привезите! — подхватило сразу несколько звонких голосов.

— Не обещаю, но постараюсь, — кивнул Артем. — До встречи, коммунары!

На выходе его уже ждала Ольга.

— Интересно рассказываешь, я заслушалась прямо, — похвалила она. — На твои лекции уже очередь, ты знаешь? На свободные места запись…

— Ну, я все-таки бывший писатель, — смущенно ответил Артем. — Слова складывать насобачился…

— Тебе бы тут учителем остаться, — сказала женщина с непонятной грустью. — Но, увы, нам пора…

Внизу, на ступеньках школы, их встретил Борух. Он уже был в походном камуфляже, с рюкзаком и в разгрузке, на которой вызывающе висели банки к ручному пулемету и несколько гранат. Самого пулемета, впрочем, при нем не было.

— На стартовой точке всё, — пояснил он. — И твое тоже. Пока ты детишек развлекал, старый еврей таки за тебя немного работал!

— Боря, не включай Одессу! — усмехнулась Ольга. — Сочтемся!

До здания, где располагался стартовый репер, было с полчаса неспешной ходьбы, и Артем не понял, почему Борух навьючился снаряжением заранее. Впрочем, может у них, крутых вояк, так принято? Чтобы утряслось или, там, улежалось… На ходу он размышлял о том, каково будет снова увидеть родной срез, и зачем они вообще туда собрались. Вчера с Ольгой так толком и не поговорили. Сначала гуляли вокруг Главного Комплекса, и она рассказывала, как шло формирование Коммуны. Первоначальный фрагмент, который закапсулировался при катастрофе, был совсем невелик, и вскоре они дошли до его нынешней границы — она легко определялась по оборванному асфальту никуда не ведущей улицы. За ней вплотную, без перехода, начинался могучий хвойный лес. Ольга повела его вдоль этого шва, соединяющего лоскуты здешнего мироздания, расписывая в лицах историю борьбы за выживание общины8. Это было очень увлекательно, она рассказывала весело и эмоционально, он слушал и любовался ей. В какой-то момент она остановилась, повернулась, пристально посмотрела и ему в глаза и очень серьезно сказала:

— Мне очень дорого всё это, понимаешь? Я никому не дам разрушить то, что построено такой ценой!