Люди без города - [16]

Артем поспешно кивнул, но она не ждала от него ответа. Через секунду она уже смеялась и требовала вести ее в ресторан.

Здешний Ресторан — он не имел названия, поскольку был один, — был не слишком-то похож на привычные Артему заведения. В нем не было роскошного интерьера — обычные деревянные столы и стулья, практически такие же, как в столовых жилого комплекса, разве что стены украшены немудреными по технике исполнения пейзажами самодеятельных художников. Но здесь заказывали заранее не столики, а поваров. Работающие тут кулинары были хорошо известны в общине. Все знали, что Ангелина Давыдовна Ципперман роскошно делает рыбу-фиш, хумус и хамин, Елена Петровна Галчок — мастер пельменей и вареников, Леонид Андреевич Петин — фантастически готовит блюда из говядины… И, если вы хотели не просто поесть, а провести кулинарный вечер — один, с девушкой или друзьями — то вы записывались к повару, кухня которого была вам особенно дорога. В зависимости от его расписания и количества людей, которых он готов накормить. В Ресторане приводились открытые кулинарные семинары с угощениями, тут пробовались начинающие кулинары, проводились конкурсы поваров из столовых… В общем, все, что касалось еды в Коммуне, так или иначе крутилось вокруг Ресторана.

Артем в начале своей здешней жизни никак не мог понять — почему Ресторан не бывает постоянно перегружен? Записываться заранее было хорошим тоном, но чаще всего, даже придя без записи, можно было найти свободный стол — разве что, повара выбрать не получится. В его мире баланс загрузки между столовыми и ресторанами определялся дороговизной последних, но как это регулировалось в местном странном коммунизме? Если и столовая и ресторан бесплатны, почему люди не ходили в него постоянно, а ели в столовых?

— Не принято, — кратко объяснила ему тогда Ольга. — В Ресторан приходят отметить какое-то событие — получение диплома, юбилей (ежегодные дни рождения отмечают в столовых, в свободные их часы), свадьбу, трудовые достижения. Считается нормальным привести сюда девушку — как знак серьезности намерений. Но просто прийти поесть — нет, не принято.

Это «не принято» — было абсолютно дико для него в начале здешней жизни, но постепенно он начал понимать. В Коммуне вся жизнь была пронизана неписаными общественными договорами, которые, тем не менее, неизменно всеми соблюдались. Никто не спросит у пришедшего в ресторан, есть ли у него достойный повод, или он просто проголодался. А если и спросит — то только с целью предложить что-то особенное — игристого вина к помолвке, например. И все же — всего три десятка столиков единственного ресторана никогда не были заняты все. Почему? Потому что, заняв последний столик, коммунар опасался неделикатно лишить кого-то приятно проведенного вечера. Постоянное внутреннее состояние коммунаров — соотнесение своих потребностей с чужими и общественными. Артем этому до сих пор не научился. Скорее, привык обдумывать каждое свое действие, чтобы не поддаться естественному порыву «сделать, как проще и удобнее мне». В местных же эта внутренняя деликатность друг к другу и, что самое удивительное, к общине была каким-то образом прошита на базовом уровне. Как этого удалось добиться — Артем понятия не имел. Сначала ему все время мерещилось какая-то тайная служба надзора всех за всеми, и потребовалось прожить тут пару лет, чтобы понять, что она не нужна. Просто приоритет общественного над личным тут был как бы само собой разумеющимся. Сделать удобно себе в ущерб другому не приходило никому в голову, а если такое случалось по недосмотру, все, включая ущемленных, очень смущались и испытывали сильнейший душевный дискомфорт.

Вчера Ольга заказала столик Вазгена, плотного пожилого армянина, который подал им блюдо толмы, тарелку тонких лавашей, мягкий козий сыр, зелень и кувшин вина. Произнеся цветистый тост в честь такой прекрасной женщины — вах! — порадовавшей его своим визитом, и ее мужчины, — несомненно, достойного такой красоты! — Вазген пригубил с ними вина и удалился. Артем с Ольгой пили простенькое домашнее вино, ели поразительно вкусную толму и болтали о ерунде. Ольга рассказала, что Вазген — из первого поколения, бывший администратор ИПИ, формально входит в Совет Первых, но давно утратил интерес ко всему, кроме национальной армянской кухни. Занимается селекцией винограда, вместе с детьми и братом выращивает овец, растит овощи и зелень, ставит сыр, делает вино и экспериментирует с коньяками — правда, пока не очень успешно. Артем поразился — вот так, три года прожил, а в первый раз столкнулся с тем, что в Коммуне, оказывается, есть частные хозяйства. Он-то был уверен, что все вокруг только общинно-государственное, а тут такой вот фермер-семейственник…

Потом снова гуляли, уже в сумерках, потом вернулись домой и провели прекрасную ночь, упиваясь друг другом. как новобрачные. Это был отличный день, но о предстоящей экспедиции они так и не поговорили — Ольга умело уходила от вопросов или закрывала ему рот поцелуем. Поэтому теперь Артем шел к стартовой точке в полной уверенности, что все будет очень, очень непросто. Уж настолько-то он эту женщину изучил…