Любовные похождения шевалье де Фобласа - [310]

Граждане, люди, времена и обстоятельства могут меняться. Принципы не меняются, и я не изменюсь так же, как они.

Я голосую за смерть Людовика, но при этом непременном условии, и я категорически заявляю, что мнение мое непоколебимо, я голосую при условии, что приговор будет исполнен только после того, как французский народ примет Конституцию, которую он поручил вам ему представить» (2: 192). Голос Луве при подсчете голосов, отданных за казнь короля, учтен не был.

10 марта

Волнения в Париже, руководимые «бешеными» под лозунгом радикализации революции. Луве не дают слова в Конвенте, монтаньяры делают все, чтобы не выпустить его на трибуну, и он печатает памфлет: «Национальному конвенту и всем, кто мне доверяет, о заговоре 10 марта и об Орлеанских заговорщиках». «Он был перепечатан в нескольких департаментах, в Париже мне пришлось напечатать почти шесть тысяч экземпляров. Он произвел бы громадный эффект, если бы некоторые зарвавшиеся проконсулы, которые уже утвердились в департаментах и ни с чем не считались, вскрыв пакеты, не задержали их прямо на почте» (1: 46).

В этом памфлете Луве не только указал на диктатуру как цель Робеспьера и его сторонников, но и на то, какими путями они к ней придут. «Они придут к тирании через разбой: чтобы царить, они будут грабить, а чтобы грабить, будут убивать. Все, что я мог тогда сказать, я сказал, а то, о чем я не мог говорить, я наметил. <...> Увы! то был глас вопиющего в пустыне, заговорщики заглушали мой голос всеми способами, а мои друзья слушали, но не слышали. И потому, уверенный в нашем скором и неизбежном поражении, я каждый день повторял моей дорогой Лодоиске: “Этим людям (жирондистам. — Е.Т.) не избежать эшафота, я должен был бы немедленно оставить их, если бы их партия не была партией долга и добра”» (1: 47). Как бы там ни было, но этот памфлет стал еще одним поводом к будущему изгнанию Луве из Конвента.

Апрель

Весь этот год, так же, как и предыдущий, Луве пишет стихи. Он готовит к изданию сборник стихов, а также свои письма, которые, по свидетельству современников, представляли огромный интерес. Почувствовав, как сгущаются над жирондистами тучи, он отдал их на хранение другу, но тот во время террора испугался и все сжег. Таким образом до нас дошли только два стихотворения Луве — гимн свободе, который он сочинил в изгнании и включил в свои мемуары, а также романс из «Одного года...».

2 июня

Изгнание жирондистов из Конвента; двадцать два жирондиста предстают перед трибуналом. Остальные члены партии находятся под домашним арестом и ждут своей очереди. Луве прячется у своих верных друзей в Париже, две недели в доме «Бремонов» (см. примеч. 1 к «Посвятительному посланию к первым пяти книгам»), а потом у некоего «славного молодого человека».

23 июня

Луве и Лодоиска с поддельными паспортами, присланными друзьями, уже перебравшимися в Нормандию, покидают Париж. На следующий день в Эвре они встречают переодетого Гаде¹, который убеждает Луве отправить Лодоиску обратно в Париж и следовать в Кан (административный центр департамента Кальвадос) без нее.

26 июня

Луве и Гаде прибывают в Кан. Там уже находятся другие жирондисты, и все они надеются поднять народное восстание. Но скоро становится ясно, что их надежды не оправдались. Восстание провалилось, его организаторы были объявлены вне закона, и в случае поимки требовалось лишь установить их личность и отправить на эшафот.

Август

По Парижу прокатилась новая волна арестов, Луве тревожится за судьбу Лодоиски. Вместе с бретонцами, которые еще хранили верность жирондистам, Луве с товарищами пешком, как простые солдаты, отправились на юг, в сторону Бордо. И однажды ночью его разбудили, сказав, что его разыскивает какая-то женщина. Это была Лодоиска. Как только газеты написали о поражении «роялистов Кальвадоса», она продала свои драгоценности, разыскала Луве и сказала, что отныне ее судьба навеки связана с его судьбой и что она твердо решила разделить с ним все невзгоды. Луве решил оформить их отношения. Петион², Гаде, Бюзо, Салль³, заменив священника или муниципальных чиновников, стали свидетелями клятвы в верности, которую Луве и Лодоиска принесли друг другу.

Жирондисты продолжают поход на юг вместе с батальоном (800 человек) верных бретонцев, получивших увольнение; они мечтают выйти к морю, сесть на какой-нибудь корабль и добраться до Америки. Лодоиска и еще несколько женщин едут позади в экипаже. Добравшись до департамента Финистер, расположенного на западе Бретани, жирондисты решили расстаться с бретонцами, чтобы не подвергать их опасности и искушениям. Вместе с шестью добровольцами, пожелавшими их охранять, получив оружие, припасы и документы, Петион, Барбару¹, Салль, Бюзо и его слуга, Кюсси², Лезаж³, Бергуен⁴, Жиру⁵, Жире-Дюпре⁶, Риуфф⁷, Мейан⁸ и Луве отправились к берегу. Другие жирондисты разными путями тоже пробирались к морю. Луве и Лодоиска расстались, договорившись встретиться в прибрежном городке Кимпере. Группа передвигается по второстепенным дорогам, обходя населенные пункты, иногда днем, но чаще ночью. Разное случалось в пути: двое заболели, один до крови стер ноги, и через какое-то время их осталось уже одиннадцать с одним, не самым опытным, проводником