Любовная история галлов - [3]

Тем временем в Арделизу влюбился Криспен, человек довольно пожилой и низкого звания, но очень богатый. Узнав, что она увлекается игрой⁸, он подумал, что деньги заменят ему личные качества, и возложил самые радужные надежды на сумму, которую решил ей подарить. Будучи вхож в ее дом, он мог бы прямо поговорить с ней, если б осмелился. Но он опасался завести разговор, чреватый неприятными последствиями в том случае, если бы предложение не встретило благожелательного приема, а потому вознамерился объясниться на бумаге и написал следующее письмо:

Уж сколько раз я любил в своей жизни, сударыня, но никогда так сильно, как Вас. Я в этом уверен потому, что никогда не дал ни одной любовнице больше ста пистолей за ее благосклонность, а за Вашу готов выложить две тысячи. Поразмыслите, прошу Вас, об этом. Деньги нынче на дороге не валяются.

Послание Криспена передала Кинетта, горничная, посвященная во все тайны Арделизы. Красавица немедленно ему ответила:

Я уже и раньше заметила, беседуя с Вами, что Вы умны, но не знала, что Вы так хорошо пишете. Ничего прелестнее Вашего письма я не видывала, и мне будет чрезвычайно приятно получать подобные часто. А пока я буду рада побеседовать с Вами сегодня в шесть часов вечера.

Арделиза

Криспен не преминул вовремя явиться на свидание, притом в самом подобающем виде, то есть с мешком и любовным снаряжением. Проводив гостя в будуар хозяйки, Кинетта оставила их наедине.

— Вот, сударыня, — сказал он, показывая свою ношу, — такое не каждый день встретишь; так как же, берете?

— По рукам, — отвечала Арделиза. — Мы неплохо позабавимся. Пересчитав две тысячи пистолей⁹, о которых они договорились, она заперла их в шкатулку и легла на кушетку рядом с Криспеном.

— Никто в Галлии, сударь, — сказала она, — не пишет так, как вы. И вот что я вам скажу — не для того, чтобы показаться остроумной; да, впрочем, я знаю мало людей, наделенных острым умом. Большинство мужчин говорят женщинам одни глупости. Когда же сочиняют нежное послание, то воображают, будто удачно выразились, написав, что обожают вас и умрут, если вы их не полюбите, а коль скоро вы окажете им эту милость, то будут служить вам всю жизнь — словно кто-то нуждается в их службе.

— Я в восторге, сударыня, — ответил Криспен, — что мои письма вам по душе. Могу написать таких сколько угодно, мне это ничего не стоит.

— Вот как! — воскликнула она. — В это трудно поверить; вы, верно, очень богаты.

Так они вели разговор, два или три раза прерывавшийся любовью, а затем условились о следующей встрече, во время которой уговорились еще об одной: итак, за две тысячи пистолей Криспен получил три свидания. Но при четвертом посещении Арделиза, желая извлечь больше пользы из любви и богатства этого буржуа, попросила продолжить писать ей галантные письма, такие же, как уже полученное ранее. Видя, что дело серьезно, Криспен стал ее упрекать; бесполезно. Единственное, чего он смог добиться, — это не быть изгнанным из ее дома и приходить играть, когда она его позовет. Арделиза полагала, что, если он будет с ней иногда видеться, его страсть не остынет и, может быть, у него хватит безумства, чтобы захотеть удовлетворить ее любой ценой. Между тем Криспен был достаточно влюблен для того, чтобы не иметь сил отказаться от лицезрения дамы, но недостаточно для того, чтобы всякий день столь дорого покупать ее милости.

Так обстояли дела, когда то ли Криспен с досады проговорился, то ли его частые посещения или деньги, на которые играла Арделиза, навели Кандоля на размышления, но, отправляясь к границам Испании¹⁰, последний попросил свою возлюбленную не видеться больше с Криспеном, чьи визиты вредили ее репутации. Она дала обещание и… не выполнила его. Узнав от своих корреспондентов, сообщавших ему парижские новости, что Криспен бывает у Арделизы чаще, чем прежде, Кандоль написал следующее письмо:

Прощаясь с Вами, сударыня, я просил Вас не видеться больше с мерзавцем Криспеном. Вы обещали, однако он не покидает Вашего дома. Не стыдно ли Вам оттого, что мне приходится опасаться какого-то жалкого буржуа, который может быть опасен только потому, что Вы позволили ему осмелеть? Если Вы не краснеете, сударыня, то я краснею за Вас и за себя. Из страха заслужить позор, который Вам угодно на меня навлечь, я сделаю все, чтобы побороть свою любовь, и буду отныне видеть в Вас негодную женщину.

Арделиза весьма удивилась, получив столь гневное послание, но, так как укоры совести были еще суровее упреков любовника, она не стала искать оправданий и удовольствовалась тем, что написала следующее:

Мое прошлое поведение, милый, так нелепо, что я никогда бы не надеялась сохранить Вашу любовь, если б не могла спасти наше будущее твердым обещанием впредь вести себя разумней. Клянусь Вашей собственной жизнью (а Вы для меня самое дорогое на свете): Криспена я больше и на порог не пущу, а Ороондат, принимать которого меня вынуждает муж, будет видеть меня лишь изредка, и Вы сами убедитесь: Вы один заменяете мне всё.

Это письмо вполне успокоило Кандоля. Он решил не выносить приговор своей возлюбленной: ведь видимость может быть обманчивой. Тогда он бросился в другую крайность, проникся к Арделизе безусловным доверием и истолковал в хорошую сторону все ее поступки в течение тех шести месяцев, когда она кокетничала с другими и была ему неверна, продолжая видеться с Криспеном и одарять своими милостями Ороондата. И кто только не писал Кандолю об этом! Но он был уверен, что порочащие Арделизу сведения исходят от его отца и друзей, пытавшихся отвадить его от красавицы, полагая, что пылкая страсть помешает ему подумать о браке.