Любовная интрижка - [21]

— Ты можешь найти общий язык с любым человеком, — продолжал он задумчиво, — но меня определенно избегаешь, даже если я просто хочу посмотреть на тебя. Почему?

Патрик чуть сильнее прижал Перл к груди, но она заставила себя стоять абсолютно спокойно, хотя искусительная отрава тонкого запаха, шедшего от его гладко выбритого лица, уже запустила пульс девушки со скоростью экспресса. Все чувства были обострены донельзя, нервы буйно реагировали на прикосновение мужского тела. Перл с ума сходила от мысли, что Патрик может почувствовать ее состояние — почувствовать и воспользоваться этим.

Он представлял угрозу в любом состоянии — в покровительственно-холодном и насмешливом или в обезоруживающе-нежном, как сейчас. Все происходящее не имело никакого значения, Перл знала это. А рядом с такими женщинами, как Глория, у нее вообще не было шансов. Так почему, почему она испытывает все эти эмоции?

— Не отвечаешь? — мягко спросил Патрик. — Показываешь мне каменное спокойствие? Ты что, думаешь, я потащу тебя в кусты и воспользуюсь силой? Погода неподходящая. — Он не смог удержаться от насмешки.

— Не говори глупостей. — Перл вывернулась из объятий. Насмешка придала ей силы. — Я не играю в те игры, к которым привык ты.

— Это все слова, дорогая. — Он поднял бровь. — К тому же, можешь быть уверена — я не играю. Все, что я делаю, — это всерьез.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Перл отступила, чтобы между ними было расстояние.

— К сожалению, нет. — Скрестив руки на груди, мужчина смотрел на нее, как охотник на добычу. — Но у меня такое впечатление, что ты оцениваешь меня — как бы это помягче сказать — чуть выше жеребца-производителя.

— Ну, если это по-твоему мягкое выражение!.. — Перл чихнула.

— Ты, наверное, замерзла. — Патрик как будто очнулся. — Зайди в дом, пока я позвоню в ремонт. И позволь мне отвезти тебя к маме, раз уж только ты одна можешь спасти свадьбу сестры, — сухо закончил он.

Перл подозрительно посмотрела ему в глаза. Последние слова сильно смахивали на оскорбление, завернутое в блестящую обертку комплимента. Но Вебер ответил легкой улыбкой.

— Даже самым распущенным негодяям случается иногда проявлять благородство, ты согласна?

— А ты чувствуешь, что подходишь под это определение? — смягчилась девушка, позволяя взять себя под руку и повести к дому.

— Нет. — Он порывисто остановился, развернув ее к себе. Шутливое выражение исчезло с лица. — Я — нет, но ты, черт бы меня побрал, точно считаешь именно так!

А потом он поцеловал Перл. Крепко, смешав кипящий гнев со страстной жаждой. И она, отчетливо понимая, что пожалеет о случившемся, как только разомкнутся объятия, ответила ему.

— Дорогая, дорогая… — Патрик взял ее лицо в ладони, поцелуй стал более проникновенным, язык был как шмель, собирающий сладкую добычу быстрыми, яростно жалящими движениями, от которых кровь бесновалась в жилах девушки.

Ей захотелось растаять и влиться в тело этого опасного и коварного человека, утонуть в его ласках.

— Ты такая нежная… — бессвязно шептал он. — Такая беззащитная…

Беззащитная? Если бы он ударил Перл, реакция ее, наверное, была бы менее яростной. Девушка вырвалась, кипя негодованием. Да что же это такое! Наивная, простая, даже глупая. Но она отнюдь не дура и не доверяет ему ни на йоту. По крайней мере, на понимание того, что у мистера Вебера к ней чисто физический мимолетный интерес, который исчезнет, как только будет удовлетворен, ума у нее хватает.

— Нельзя ли мне все-таки воспользоваться телефоном? — сдержанно выдохнула она, собрав разрозненные черепки гордости. — Я предпочитаю такси той плате, которую ты ожидаешь за перевоз.

Это было непростительно, но в тот момент девушкой двигало только желание доказать, что она хозяйка своих эмоций, такая же холодная, умная и независимая, как сам Патрик.

— Плате? — Прежде чем лицо снова превратилось в маску, в черных глазах полыхнула такая вспышка гнева, что зрелище было просто пугающим. Патрик коротко, но очень емко выругался, затем схватил ее за руку, больно, будто наказывая, и поволок к дому, так что ноги ее чуть не отрывались от земли.

— Сиди! — швырнул он девушку в большое кресло гостиной. Этот приказ вполне мог бы подойти для непослушной собаки.

— Как ты смеешь?! — задохнулась она от возмущения.

— Ни слова, ни слова! — Бросив на нее уничтожающий взгляд, Патрик выскочил из комнаты, почти сразу же вернулся с махровой простыней, которую кинул в нее с силой большей, чем требовалось. — Вытирайся, пока я попрошу сестру спуститься. А потом ты сядешь в мою машину — в ее сопровождении, — и я отвезу тебя куда захочешь.

Похоже, пунктом назначения он считает местечко жаркое и малоприятное, где множество рогатых личностей с копытами, подумала Перл, оставшись одна. Какого черта я его провоцирую, устало спросила она себя.

Этот же вопрос тлел в ее сознании все время, пока они ехали к дому матери, несмотря на то, что ей удавалось поддерживать легкую беседу с Фелицией, весело болтавшей и ничего не подозревавшей. Когда наконец они подкатили к аккуратному домику с ухоженным садиком, Перл заставила себя улыбнуться и повернуться к Патрику, но увидела, что он уже вышел из машины. Открыв дверь с ее стороны, он коротко сказал: