Любовь во время карантина - [16]
Арина покивала, но уже не вслушиваясь. Опустила голову на подушку. Через сон вытащила телефон, глянула, не написали ли Ната. Вспомнила про заблокированный чат. Сил вести разговор по душам прямо сейчас не было совершенно. И не факт, что найдутся потом. Арина закрыла глаза.
А когда открыла, за окнами собралась вечерняя темень. Арина включила телефон и ахнула. Начало одиннадцатого. Вот так съездила в гости к тетушке. Можно уже не вставать, а завтра укатывать, поджав хвост. Вот только пить хотелось до одури. Да и есть.
Арина вылезла из-под пледа, потянулась так, что в спине хрустнуло, и собралась тихонько пройти на кухню, но оттуда лился свет абажура и раздавалось приглушенное бормотание. Арина прислушалась – в аббатстве Даунтон продолжали гонять чаи и сплетничать.
– Проснулась? – заметила ее Тося и закрыла ноутбук. – А я все думала, будить или нет. Ты же голодная совсем. Но решила, сначала выспишься, а потом поешь. Садись. Сейчас разогрею.
– Вы как себя чувствуете? – пристыженно спросила Арина, нарезая протянутый хлеб. – Температура есть?
– Не включай свою дрожащую матушку, – отмахнулась Тося. – Тридцать шесть и семь. Тебя устроит?
Арина зачерпнула первую ложку бульона, подула на нее и попробовала. Охнула. И начала хлебать, издавая непристойные звуки.
– Очень вкусно!
– Знаю. – Тося вернулась за стол и обхватила пальцами чашку.
Вот пальцы были старческие с короткими ногтями, а чашка – удивительная. Из тонкого, прозрачного почти фарфора. Искусной выделки ручка венчалась маленькой розочкой, нежно-румяной и ажурной. Но боку у чашки красовалась еще одна розочка, уже нарисованная. Тося сжимала чашку, чуть отставив в сторону мизинец. Но не пила. Арина присмотрелась: в чашке ничего и не было.
– Кофе хочу, – призналась Тося. – Но если выпью, до утра куролесить буду. Вот сижу, сама себя обманываю.
– Чашка у вас огонь, – не удержалась Арина. – Антикварная?
– Дрезденский фарфор. Подарок старого друга, – уклончиво ответила Тося. – Ты мне лучше скажи: что у тебя приключилось?
Арина отложила ложку. Есть больше не хотелось.
– Я же вижу, ты сама не своя, – мягко улыбнулась Тося. – Иногда лучше поделиться с посторонним человеком. Душу облегчить.
– Ну какой же вы посторонний…
Тося фыркнула совсем по-девичьи.
– Хорошо, расскажи как любимой тетушке.
Слова так и вертелись на языке. Обидные, обиженные слова. В любой другой ситуации можно было бы наговорить их Нате в голосовое, а тут как быть? Только если посторонней любимой тетушке.
– У меня есть подруга, – начала Арина. – Ната. Ну, может мама вам рассказывала. Мы с ней очень близкие люди. На самом деле близкие. Так редко бывает. А вчера поссорились. Поехали вечером в бар, выпили немножко. Потом еще выпили. А потом к нам подсели парни. Познакомиться решили. Ната, вроде, против не была, я тоже. Мы разговорились. Один мне коктейль принес, попросил телефон. Ничего такого вообще!
Щеки пылали. Арина не привыкла рассказывать такое родственникам. Уж точно не маме. Но Тося смотрела со спокойным любопытством, совсем без осуждения, и Арина продолжила:
– Он прямо симпатичный такой был. Мне понравился. Денис, кажется. И вот мы с ним сидим, я ему показываю, как меня в инстаграме найти. И тут Ната встает, хватает меня за руку и уводит. Даже попрощаться не дала, представляете?
– Может, это был не очень хороший молодой человек? – уточнила Тося.
– Да нормальный он был. На врача учится. Просто Ната меня… – Арина вдохнула поглубже и выдохнула. – Заревновала она меня.
– Ты сама так решила? – Тося отставила чашку в сторону и сцепила пальцы.
Арина помотала головой.
– Я бы сама такого в жизни не придумала. Нет, она мне так сказала. Вывела из бара, прижала к стенке. И как давай на меня кричать. Ты, говорит, опять хочешь в какого-то идиота вляпаться, да? Собралась и дальше так жить? По инерции! Прямо так и сказала – жить по инерции. Я ей даже ответить ничего не успела. А она говорит: открой глаза! – Арина облизнула пересохшие губы, на них застыла мерзкая пленка от бульона. – Открой глаза… И наклонилась ко мне близко-близко. Я только спросила: на что открыть-то? А она посмотрела на меня так уничижительно. На нас, блин. Оттолкнула меня и ушла.
Повисла тишина. Арине показалось, что не только губы, но и вся она целиком покрылась липкой пленкой.
– И что же дальше? – спросила наконец Тося.
– Ничего. Я вызвала такси, поехала домой. Она мне, наверное, писала, но я ее заблокировала. Разозлилась сильно, не хотела обсуждать. И сейчас не хочу.
Тося покачала головой, спрятала лицо в ладонях.
– Знаешь, деточка, что-то я совсем утомилась. Пойду спать. Убери кастрюлю в холодильник, пожалуйста.
Поднялась на ноги и выскочила из кухни, только домашний халат зашуршал. Арина сунула кастрюлю на верхнюю полку, пошла в ванную, ужаснулась мешкам под глазами, поплескала в лицо холодной водой. Спать не хотелось, но стоило раздеться и залезть под плед, как Арину словно выключило. Она спала без сновидений, будто провалилась в яму, пока ее осторожно не потрясли за плечо.
– Пойдем, поговорим. И домой поедешь, – сказала ей Тося.
Пока Арина натягивала джинсы и футболку, тетка успела сварить кофе – плотный аромат наполнил всю кухню – и разлить его по чашкам. Арине – в белую с маленькими сердечками, себе – в фарфоровое роскошество. Села напротив Арины, поднесла чашку к лицу, вдохнула аромат и осталась сидеть так, зажмурившись. Арина поерзала. Ей было неловко. И за свой приезд, и за вчерашние откровения. Хотелось свалить поскорее, но Тося сделала первый глоток и сказала:
«…и просто богиня» – парадигма историй писателя и журналиста Константина Кропоткина, в которых он живописует судьбы женщин, тех, что встречались ему на протяжении многих лет в разных уголках планеты. Эти женщины – его подруги, соседки, учителя, одноклассницы и однокурсницы, сотрудницы и начальницы. Они чьи-то матери, жены, любовницы, сестры, дочери. Одни невероятно привлекательны, другие откровенно некрасивы. Одинокие и замужние, имеющие одного или нескольких любовников. Знакомые или случайно встреченные однажды.
Не рекомендуется малым детям. Подросткам употреблять только под наблюдением взрослых. Не принимать все вышеописанное всерьез, также как и все, что еще будет описано.
Учебное пособие включает в себя введение к курсу, практикум с методическими указаниями, списки художественных текстов, учебной и исследовательской литературы, а также хрестоматию историко-литературных материалов и научных работ, необходимых для подготовки практических занятий. Основные задачи пособия – представить картину развития литературы эпохи рубежа XIX—XX веков, структурировать материал курса, акцентировать внимание на проблемных темах, на необходимой учебной и научной литературе, развить навыки филологического анализа.Для студентов гуманитарных специальностей, аспирантов, преподавателей вузов.
После десятилетнего шатания по Европе в Москву, к друзьям Илье и Кириллу возвращается Марк, вечно молодой кокетливый мужчина, с которым они делили квартиру в конце 1990-х. Так заканчивается спокойная жизнь этой обыкновенной пары. Криминальное продолжение высокодуховного интернет-хита «Содом и умора».
Курс лекций посвящен творчеству Франца Кафки в контексте культуры и литературы ХХ века. В книге очерчены контуры кафкианского художественного мира, представлены различные варианты интерпретаций новеллы «Превращение» и романов «Америка», «Процесс», «Замок». Отдельная часть посвящена восприятию наследия писателя в русской культуре и судьбе публикации его произведений в СССР. В книге впервые на русском языке опубликована новелла Карла Бранда «Обратное превращение Грегора Замзы» (1916).
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.