Любовь в облаках - [27]

— Твой отец прав, — придвинувшись еще ближе, практически баюкая меня в своих руках, сказал Аодх, — если бы тебя украл любой другой дракон, скорее всего, так бы и было.

Я невольно отшатнулась, но Аодх снова вернул меня к себе.

— Драконы очень… — Пока он подбирал более-менее деликатное слово, у меня успели созреть варианты: «настойчивы», «неудержимы в сексе», «непереборчивы». — Любвеобильны, — сказал Аодх, и невинно приподнял брови на мой вопросительный взгляд.

— Но когда они встречают саинтэ…

Вот не поверю, что их сексуальные аппетиты уменьшаются, не поверю, хоть ты тресни.

Правда, мой отец — наполовину демон, но все же…

— … Они берегут ее, — с улыбкой закончил дракон, и распустив мои волосы, стал перебирать пряди. Ну да, расчески у меня уже нет… — Они заботятся о ней. Они живут для нее.

Что-то не сильно верится, что когда я улечу с папой, дракон бросится со скалы в отчаянии.

— Они надеются, что саинтэ сделает правильный выбор.

А с выбором вообще туман. Или у меня сумбур в голове от того, как ласково дракон проводит ладонями по волосам? И двинуться не могу, и отстраниться, и разозлиться не получается.

— Я думал, что если увижу… просто увижу тебя всю, мне станет легче, но я — идиот…

— Ты повторяешься.

— Да, знаю, — покаянный вздох, — но этой ошибки я больше не повторю, Доди.

Мне все еще было удивительно слышать свое имя из его уст. Не знаю, как объяснить, все мы по-особенному реагируем на свое имя, но произнести его можно по-разному. Аодх произносил его так, словно вкладывал не только особый смысл, но и сердце.

— Когда я увидел тебя… когда ты надела эту майку… а когда кимоно…

Он так отчаянно замотал головой, что я подумала: снова языки запутались, но он заговорил раньше, чем я успела залезть к нему в рот с помощью.

— Дракона выкручивает от желания, раздирает на части, выворачивает наизнанку, но он не может овладеть саинтэ, пока она не признает в нем пару, пока она не услышит зов. — Аодх усмехнулся, втянул в себя запах моих волос и продолжил, упоенно закрыв глаза. — Иногда желание такое сильное, что вызывает затмение в мыслях и тогда хватаешься за малейшую соломинку, чтобы облегчить период ухаживания. Я наказал себя сам, Доди, потому что каждая минута с тобой стала напоминать полет без крыльев. Но каждая минута стоила того счастья, что я нашел тебя, и надежды, что ты меня выберешь.

После таких признаний стало немного неловко. У некоторых мучения из-за меня, а я только и думаю, как бы сбежать. Вернее… мелькают и у меня грешные мысли, но…

Дракон уставился на меня, снова гипнотизируя темными глазами.

— Мелькали! — поспешно исправилась.

И все равно он самодовольно улыбнулся, так, словно я наобещала ему пошленького и побольше.

— Хорошая была иллюзия, — перевела разговор на другую тему, чтобы сбить с него эту улыбку, чтобы напомнить, что вообще-то я в сильной обиде.

— Зря ты спалила косметику, — ничуть не смутившись, сказал Аодх.

О майке и кимоно ни слова — интересно, с чего бы? Косметика была почти… эм… настоящей или стареется лишний раз не нервничать, что его приятель видел мою обнаженную грудь?

Дракон протяжно, но негромко взревел, будто ему хвост отдавили, развернул меня спиной к себе, заставил облокотиться и принялся плести косы. От неожиданности я обернулась, но он вернул меня обратно.

— В период ухаживания драконам запрещено пользоваться магией, — от тихого голоса и действий Аодха я совсем расслабилась и закрыла глаза, только лениво и про себя поинтересовалась: а что, все драконы колдуны? Я думала, Аодх в долине такой один. — Некоторые драконы, в основном, очень древние, обладают задатками драконьей магии.

Это не делает их колдунами, конечно, но что-то элементарное они в состоянии намагичить, к примеру, напустить чары.

Я инстинктивно насторожилась, но отбросила смятенную мысль. Что-что, а на чары наши отношения не похожи, иначе я бы с одержимостью думала, как его удержать и расположить, а не как сбежать.

Наградив меня поцелуем в макушку, дракон продолжил историю.

— Запрет на магию в период ухаживания наложен не зря. Если его ослушаться, можно привязать саинтэ гораздо быстрее к себе, но ненадолго. Когда чары развеются, удержать ее не получится. Это может произойти через год или лет через десять, пятнадцать, но сама понимаешь, для драконов это в любом случае маленький срок. А если дракон пройдет сам и проведет возлюбленную через все пять испытаний, их пару не сможет разбить даже время.

И не то, чтобы мне корпело стать такой непробиваемой парой с Аодхом, а любопытства ради…

— Мы прошли три, — ответил дракон. — Первое испытание — пищей, второе — кровом.

Неужели ты думаешь, я кормил бы тебя так скудно и держал в таких жутких условиях, — взмах рукой, — если бы не крайняя необходимость? С едой, правда, придется еще немного ограничиваться, а вот жилищные условия мы скоро улучшим.

— Каким образом? Драконы ведь живут в пещерах.

— Не все и не в таких, — мне кажется, он поморщился.

— А третье испытание?

— Его мы тоже прошли.

Хитрюга!

Еще один поцелуй…

— И все-таки хотелось бы знать, в чем оно заключалось?

Неуловимым жестом дракон развернул меня так, что теперь я лежала на его коленях.