Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [81]
Летом 1934 года началась не только большая любовь между Либертас, внучкой того самого графа фон Эйленбурга, члена пресловутой «камарильи» вокруг императора Вильгельма II со шлейфом гомоэротических скандалов, и Харро, внучатым племянником знаменитого адмирала фон Тирпица. Вместе с этой любовью сформировалось ядро группы сопротивления, которую в гестапо потом назовут «Красной капеллой». Но сейчас Харро и Либертас хотят просто жить и вместе переезжают в квартиру Рихарда фон Раффая, на яхте которого они познакомились. Либертас работает пресс-секретарем американской кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер» и вечерами, после службы Харро в Министерстве авиации, она водит его на новые фильмы с Гретой Гарбо и Джоном Уэйном. Потом они танцуют в баре «Жокей», а когда слишком жарко, чтобы идти в кино, они ходят под парусом по озеру Ванзее на яхте Рихарда и мечтают. Вскоре молодая пара покупает «опель». Они дают ему имя «Шпенглер», по фамилии автора «Заката Европы».
Почему писателю и журналисту Вольфгангу Кёппену летом 1934 года приходится спешно покидать Германию? Он не еврей и не коммунист, он никогда не бунтовал против режима. Ответ прост: он должен уехать, потому что любит неправильную женщину. Вернувшись в марте из Италии в Берлин, он возобновил прежнюю жизнь: он сидит в разнообразных кафе на Курфюрстендамм и высматривает признаки того, что мир принципиально изменился. И вот одним прекрасным апрельским днем он встречает на террасе кафе при гостинице «Бристоль» юную девушку в трепещущем летнем платье и большой шляпе. У нее на поводках две огромных собаки. Именно через собак Кёппен и устанавливает дружеские отношения с хозяйкой. Он узнаёт: ей всего восемнадцать и она жена высокопоставленного эсэсовца. Когда в конце июня происходит инсценированный «путч Рёма» и по Берлину прокатывается первая волна убийств, устроенных нацистами, Кёппен спрашивает девушку, с которой начал роман: твоего мужа тоже убили? Она отвечает: нет, это он убивает.
Той ночью жена эсэсовца-убийцы отдала свое сердце молодому писателю. Она приходит к нему поздно вечером и уходит на рассвете. Иногда она оставляет у Кёппена своих собак, в качестве залога, чтобы он не сомневался, что она вернется за ними следующим вечером. Кёппен говорит: «Между мной и этой красивой, но абсолютно аморальной девушкой завязался роман». Однако муж неверной барышни явно раскрыл соперника, автора романов Кёппена. И вот в один прекрасный день Кёппен сломя голову бежит из Берлина, не успев даже собрать вещи. Ему предстоит эмиграция, и он отправляется в Голландию. Германию Кёппен посетит только через четыре года, когда будет точно знать, что жена эсэсовца из Шарлоттенбурга пропала с радаров.
Сальвадор Дали и Гала в 1934 году наконец-то женятся. А Поль Элюар, бывший муж Галы, вскоре тоже играет свадьбу со своей возлюбленной, двадцативосьмилетней актрисой Марией Бенц по кличке Тазик. Ли Миллер, в свою очередь, возвращается из Америки и выходит замуж за египтянина Азиза Элуи Бея, по заказу которого она два года назад фотографировала его жену. Короткое затишье на сюрреалистическом фронте.
Ах да, Тамара де Лемпицка, эксцентричная парижская художница из Польши, тоже выходит замуж. Год назад она говорила своему поклоннику, очень богатому барону Раулю Куфнеру, что у нее не хватает времени на всякие свадьбы. Но теперь она образумилась (после того, как случайно увидела его банковскую выписку). Так что это разумный брак — и брак хорошего вкуса. Она восхищается его аристократическими манерами и почитает как отца. Правда, считает его слишком толстым. Сексуальное удовлетворение, Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр не дадут соврать, всегда нужно искать за пределами домашней спальни. «Я любила своего мужа, — говорит Тамара де Лемпицка, — но для вдохновения мне были нужны и другие мужчины рядом со мной. Вечерами я много выходила в свет, и мне нужен был красивый спутник, который говорит, как я красива, какая я великая художница, и гладит мне руку. Это мне необходимо».
Даже наша самая прекрасная фея — вечно потерянная и вечно ищущая Аннемари Шварценбах — пытается выйти замуж: она обручается с Клодом Клараком, безупречно элегантным французом, послом Франции в Тегеране. Кларак дарит заядлой автомобилистке новую спортивную машину, и в 1935 году она переезжает к нему на виллу в окрестностях Тегерана, настолько роскошную, что впечатлена даже дочь швейцарского промышленника: огромный парк, пруд для купания и бесчисленные слуги, которые весь день бегают вокруг Аннемари Шварценбах и читают по глазам все ее желания. Хотя нет, не все. Каждый вечер, когда солнце над Тегераном садится и превращается в пылающий красный шар, она страдает без наркотиков — без морфия, без веронала. Но даже здесь она находит способы достать то, что ей нужно, и вскоре возвращается в свое сумеречное состояние, на этот раз в обстановке восточной роскоши. Мужа она почти не видит, что ей очень по душе. Он гей и ему была срочно нужна жена, чтобы не вызывать кривотолков в мусульманской стране. Аннемари Шварценбах спряталась в этом отдаленном краю и боится покидать его: «Я боюсь возвращения, — пишет она, — потому что я не верю никому и ничему, и вся моя жизнь кажется мне сомнительной. Поэтому я испытываю желание остаться здесь, вдали от мира». Жестокая Эрика Манн, к которой Аннемари Шварценбах на протяжении всей жизни испытывала безответные романтические чувства, пишет о ней своему брату Клаусу: «С девочкой творятся странные вещи. К сожалению, вряд ли из нее что-то получится, ни по-человечески, ни в работе. Даже ее скепсис по отношению к себе какой-то вялый». Как хорошо, что Аннемари Шварценбах не довелось прочитать эту критику в адрес стиля ее страданий. Достаточно того, что с этой критикой ознакомились мы, потомки. Но поскольку мы знаем ее работы — книги и прежде всего фотографии, — мы знаем, что из нее получилось нечто гораздо большее, чем могла себе представить Эрика Манн.
