Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [73]
Парижские друзья Кете фон Порады отправляют ее в Берлин, чтобы она разузнала, какие бесы вселились в Готфрида Бенна. Почему он, благородный интеллектуал, тонкий мастер полутонов, подпевает жестоким новым властям. Друзья просят Кете фон Пораду передать Бенну, что немцы эмиграции шокированы его действиями, что они ужасно разочарованы. Но она не справляется с поручением. Она сдуру влюбляется в человека, которого должна была обличать. В первый раз они встречаются в начале июня в кабинете Бенна, когда он заканчивает прием пациентов. Сначала они обсуждают возможную встречу Бенна и Макса Бекмана, друга и любовника Кете. Поэт и художник, так похожие и внешне, и своей любовью к античности, единству и гармонии, еще никогда не встречались в Берлине. Но и эту миссию Кете фон Порада проваливает. Бенн и Бекман раз за разом откладывают встречу, в последний раз Бенн ссылается на насморк. Кете фон Порада делает выводы: «Я больше никогда не пыталась сводить гениев».
А вот отношения между Бенном и самой Кете фон Порадой складываются куда удачнее. Она элегантна, на пять лет моложе его, образованна и разведена — а у Бенна, несмотря на работу врача и на романы с Тилли Ведекинд и Элинор Бюллер, вечерами еще находится свободное время. После второй встречи Бенн и Кете идут в кино. Потом Бенн пишет ей, что совсем не помнит, о чем был фильм: «Зато я прекрасно помню очаровательное создание, которым я восхищаюсь; уверен, что это самая тонкая и образованная леди на всем Тирренском море. И я припадаю к Вашим ногам, как верный сенбернар, Г. Б.». Тонкая и образованная леди еще две недели в Берлине, и у них начинается роман. Он настоятельно просит ее ничего не говорить друзьям, которые прислали ее из Парижа, чтобы проверить, в своем ли уме Готфрид Бенн: «Можно Вас попросить никому ничего не рассказывать обо мне? Мне это совсем не нужно. Я хотел бы остаться Вашим частным делом».
Бенн посвящает своему частному делу строки: «Сквозь все мгновенья»: / Из глыб и плит / Рана Творенья / Кровоточит» [71] — «Стихотворение для Кати — 14.8.33». В этот же день Бенн находит в почтовом ящике привет от другой женщины — от Тилли Ведекинд, вдовы драматурга, одной из двух его нынешних любовниц. Она пишет: «Я люблю тебя, Бенн! Умом и сердцем, телом и душой, всем своим естеством — я твоя! Тилли».
А чтобы он не сомневался, на следующий день, в субботу, она подъезжает на своем «опеле» на Бель-Альянс-Штрассе, 12, гудит, и Бенн спускается к ней. Они едут на озеро, то ли на Швиловзее, то ли на Тойпицер-Зее, купаются, загорают, едят мороженое.
А что же Кете фон Порада? Ее проблема в том, что в Париже она сразу встречается с Клаусом Манном, самым активным борцом и обвинителем Бенна, — тот приглашает ее на ужин. И она весь вечер сидит, прикусив язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Кете уже и сама не понимает, почему она, вместо того чтобы выполнять данное ей поручение, спала с обвиняемым.
Тамара де Лемпицка в Париже вынуждена отбиваться от ухаживаний сказочно богатого барона Рауля Куфнера. Причем она сама недавно с особым цинизмом увела его от любовницы, изуродовав ее на портрете. Теперь заказчик портрета влюблен в художницу, особенно после того, как она написала его портрет, показав в очень выгодном свете: на картине он выглядит мужественным, дерзким, а на самом деле у него гораздо меньше волос и лицо более дряблое. Живопись — тоже средство манипуляции. И вот летом 1933 года этот вдовец пишет своей случайной любовнице Тамаре де Лемпицке, что хотел бы жениться на ней, поскольку траур по жене, скончавшейся год назад, подходит к концу. Но она отвечает: «Пожалуйста, не приставайте ко мне с этим, мне сейчас некогда выходить замуж. Мне нужно рисовать». Может быть, добавляет Тамара де Лемпицка, в 1934 году найдется окно для свадьбы.
Вальтер Беньямин, обнищавший и запуганный, обитает в недостроенном доме на Ибице. Целыми днями он только думает, думает и пишет. Главное — спрятаться от солнца, теперь оно кажется ему таким же безжалостным, как вся его судьба. Но вот однажды утром он замечает, что через пару домов от него поселилась какая-то незнакомая голландка. Ее имя длиннее, чем ее волосы: Анна Мария Блаупот тен Кате. Ей тридцать лет, она художница, в мае она была свидетельницей сжигания книг в Берлине, а теперь через Италию добралась до Ибицы. Она приехала сюда, потому что, в отличие от Вальтера Беньямина, мечтает о свободной богемной жизни под жарким солнцем. Случается то, чего и следовало ожидать: Беньямин снова по уши влюбляется в неподходящую женщину. В августе 1933-го он не написал ни одного письма, ни одной рецензии. Для него существует только Анна Мария Блаупот тен Кате. Они гуляют по пиниевым лесам, сидят под фиговыми деревьями, купаются в слишком теплом вечно синем море, выходят ночью с ловцами лангустов на их лодке, беседуют, молчат, любят друг друга. Он говорит: «Ты — это всё, что я в своей жизни любил в женщинах». Тринадцатого августа Беньямин дарит своей возлюбленной целый текст: «Агесилаус Сантандер». Он начинается такими словами: «Когда я родился». А заканчивается судьбоносной встречей с Анной Марией, к которой его подвел ангел, чтобы наградить за терпение и длительное ожидание: «И как только я впервые увидел тебя, то сразу унесся с тобой туда, откуда пришел». Трубадур Беньямин нашел новую даму сердца. Она становится его «новым ангелом». В сентябре он пишет своему другу Тершому Шолему и просит прислать его стихотворение с картины Пауля Клее «Angelus Novus», что висит в берлинской квартире Беньямина, потому что: «Я познакомился с женщиной, которая является его женским вариантом». Так в августе 1933 года на Ибице Анна Мария Блаупот тен Кате становится для Беньямина воплощением «ангела истории». Он пишет стихотворение, посвященное своей любимой: «Как первый муж пред первою женой, / Так повторились мы сквозь тьму веков, / И всюду ждет тебя на сотнях языков / моя мольба: останься, будь со мной»
