Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [71]

*

История любви Анаис Нин и Генри Миллера давно стала легендой — благодаря ее «Интимным дневникам» и «Тихим дням в Клиши» Миллера. Но, к сожалению, летом 1933 года их amour fou [67] прерывается, потому что в жизнь Анаис Нин возвращается другой мужчина — ее отец. Всем своим терапевтам и любовникам она рассказывала, как ежедневно страдает из-за того, что ее отец, знаменитый музыкант Хоакин, когда-то покинул их с матерью. И вот в июне 1933 года появляется шанс закрыть эту старую рану. Ей только что исполнилось тридцать, она едет к пятидесятичетырехлетнему отцу в Валескюр, где тот проводит летний отпуск без своей новой жены. Для начала Хоакин Нин рассказывает дочери, какой необузданной и страстной была когда-то его первая жена, то есть ее мать. Анаис в ответ рассказывает о том, как она сама обычно соблазняет мужчин. Отцу это нравится, он говорит, что делает точно так же. И тут же приступает. Он говорит дочери: «Ты объединяешь в себе всех женщин, которых я любил в жизни». Она позволяет ему погладить свою ступню. Он рассказывает ей, что ему снилось, как она целует его «будто любовница».

Через день он говорит ей: «Мои чувства к тебе — это не чувства отца». Анаис отвечает: «Мои чувства к тебе — это не чувства дочери». Двадцать третьего июня 1933 года они впервые занимаются сексом. Это навсегда день нашей свадьбы, говорит отец.

Анаис Нин начинает новый дневник, она называет его «Инцест». Оттуда все эти цитаты. Там все детали секса. А потом она пишет о том, в чем ее главное счастье: в том, что она перевернула историю. Наконец-то не она, а отец боится потерять ее.

Спустя две недели она возвращается в Париж, с гормонами, дневниками, но без чувства вины. Ее муж Хьюго радуется тому, что она такая румяная, и пишет: «Анаис вернулась очень довольная, потому что наконец-то встретилась с отцом. Она так давно мечтала увидеться с ним». Муж составляет гороскоп Анаис Нин и ее отца, но не может правильно истолковать, это умеет только его жена. Ее интерпретация: «Луна отца находится в моем солнце, самое сильное притяжение, которое бывает между мужчиной и женщиной. Когда Хьюго показал мне этот гороскоп, у меня пропали последние следы чувства вины».

*

Дора Беньямин, которая недавно развелась с Вальтером Беньямином, удачно бежит с сыном из Берлина. В Сан-Ремо они организуют маленький пансион «Villa Verde». А Вальтер Беньямин в это время совсем на мели, деньги у него кончились, а гонораров за рецензии не хватает. Он не следит за своим внешним видом, болтается по Сан-Антонио, читает детективы Сименона, чтобы отвлечься. Он ссорится с Нёггератами и переезжает в недостроенный дом без окон и электричества. Весь день он бродит где-то, ночью ложится на пол и спит на одеяле, а моется в море. В деревне ему дают прозвище «el miserable», «убогий». Беньямин составляет план эссе «Опыт и скудость»; Беньямин пишет своему другу Гершому Шолему, что серьезно подумывает о переезде в Палестину.

*

Пабло Пикассо весь год пишет свою любимую модель, свою музу — Марию-Терезу Вальтер. Ольга, жена, ушла из его картин; когда с нею и сыном он приезжает к родителям в Барселону, то в первый же день пишет письмо в Париж: «Моя обожаемая, моя любовь, я вернусь, скоро я снова буду в Париже, я так счастлив, что снова увижу мою любовь, навеки твой П».

*

Двадцать седьмого июня Селин, прославившийся во Франции книгой «Путешествие на край ночи», пишет своей немецкой подруге Эрике в Берлин: «После того как из Германии выгнали евреев, там наверняка освободились места для интеллектуалов! Хайль Гитлер! Воспользуйтесь этим!» А своей еврейской подруге, преподавательнице гимнастики Цилли Пам, с которой он провел две страстные недели в сентябре, Селин пишет чуть позже: «Угроза для евреев существует, но она невелика, и я не думаю, что это приведет к чему-то серьезному». Есть вещи поважнее: «Как Ваши дела? Вы делаете детей или революцию? А что вы все делаете с вашим либидо?»

*

Двадцать девятого июня у Виктора и Евы Клемперер годовщина свадьбы. Он записывает в дневнике: «Из всех двадцати девяти дней, что мы вместе, 29 июня — самый безрадостный; но мы очень постарались не впадать в отчаяние, и довольно успешно». Он записывает, какие новые слова собирается включить в «словарь нацистов», который получит название LTI [68] и прославит его: Schutzhaft, «охранный арест» и gleichschalten, «приобщать к идеологии». Его основное утешение, кроме кино, — две кошки, которые трутся о его ноги, пока он записывает в дневник безрадостные фразы.

*

Для Мерет Оппенгейм 1933-й становится годом, когда она творит историю искусства: Мерет становится музой двух великих художников — но сначала отгрызает ухо у третьего. Нет, на самом деле она просто рисует его ухо. Делает скульптуры уха. Потому что никак не может добиться его сердца. И тогда она сосредотачивается на другой части тела Альберто Джакометти. Он не отвечает взаимностью на ее пылкую любовь, вместо этого он знакомит ее с Ман Рэем, который всё еще страдает по Ли Миллер, вернувшейся в Нью-Йорк. Тот уговаривает ее позировать обнаженной рядом с печатным станком. Для фотографии он красит верхнюю часть ее тела в черный цвет. После того как этот снимок выходит в сюрреалистском журнале