Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [19]

В балетной школе летние каникулы, у всех летние каникулы, и Фицджеральды замечают, что им тоже надо бы отправиться на каникулы, чтобы не терзать друг друга в квартире на улице Палатен. Они едут на Ривьеру, двое утопающих на сухом песке, снимают на гонорары Скотта от рассказов виллу «Fleur de Bois», они хотят «купаться, загорать, стать молодыми», как пишет Скотт. Но в первую очередь они хотят отвлечься от самих себя. В этот раз им опять помогают Сара и Джеральд Мёрфи, сказочно богатая парочка американских светских львов, их вилла «Америка» в Антибе — идеальное место, чтобы забыть об окружающем мире. Коктейльные вечеринки под тяжелыми листьями пальм, на густом короткостриженом газоне. Сколько же здесь красивых, загорелых людей из Нью-Йорка и Парижа в белых одеждах, и это холодное шампанское, и тихий джаз, а внизу блестит на солнце Средиземное море, а спину греют лучи заходящего солнца — но на этот раз всё это без толку. Жизнь — это не красивый закат. Зельда целыми вечерами бессмысленно улыбается чему-то своему, как будто танцует у балетного станка в Париже, а не рядом с оградой, высоко над берегом моря. «С недавних пор, — пишет Скотт с Ривьеры, — часам к одиннадцати я всё чаще разваливаюсь, из глаз льются слезы, или, может быть, это джин поднимается до глаз и льется наружу».

«За это лето ты всего раз пришел ко мне в постель», — скажет она ему позже. «Я не помню тебя этим летом», — ответит он.

В последний день лета, в самом конце сентября, они едут в Париж, обратно к своим несчастьям, получив несколько новых ран. Скотт ведет машину вдоль скал, высоко над шумящим морем, слепящее солнце справа, и вдруг Зельда ни с того ни с сего хватается за руль, безумно хохочет и изо всех сил поворачивает в сторону пропасти, она хочет, чтобы они в машине рухнули в спасительную морскую пену. Но Скотт в последний момент вырывает у нее руль и поворачивает в другую сторону. И только несколько камней с краю дороги с грохотом падают в море.

*

Рут Ландсхоф несется через двадцатые годы в безумном потоке, меняя друзей, меняя автомобили, меняя собачек — но сохраняя свой шарм. Она внучка крупного издателя Самуэля Фишера и играет в крокет с Томасом Манном, студенткой она снимается у Мурнау в фильме «Носферату», а взрослой она общается с Чарли Чаплином, Артуро Тосканини, Оскаром Кокошкой, Гретой Гарбо, Жозефиной Бейкер и Мопсой Штернхайм. Ах да, еще Марлен Дитрих — с ней она недавно демонстрировала коллекцию купальников, и теперь, прекрасным летним днем 1929 года, в палаццо Вендрамин в Венеции, с бокалом холодного мартини в руке и с видом на Гранд-канал, она говорит Карлу Фольмёллеру, своему блестящему временному спутнику жизни: «Возьми на эту роль Дитрих, у нее такие ноги, их так и хочется погладить».

Фольмёллер уже несколько дней сидит в своем палаццо с Карлом Цукмайером и Рут, он работает над сценарием и подбором актеров для «Голубого ангела». Несколько лет он уговаривал Генриха Манна продать права на экранизацию романа «Учитель Гнус». Ему нужна исполнительница главной роли, та самая Лола-Лола, Голубой Ангел. «Дитрих?» — с недоумением переспрашивает Фольмёллер. Как же ему убедить Йозефа фон Штернберга [19], режиссера, и Эмиля Яннингса, исполнителя главной роли, что неизвестная танцовщица варьете должна сыграть главную роль в чертовски дорогом фильме студии UFA? «Ничего, как-нибудь устроим», — отвечает Рут Ландсхоф и смеется. Разумеется, они устроили всё наилучшим образом.

*

У Конрада Аденауэра [20] в сентябре 1929 года подходит к концу месячный отпуск с семьей на Тунском озере, он смотрит на итоговый счет, вздрагивает, и его жена Гусей чувствует — что-то не так. Вечером, в купе поезда, когда дети после одиннадцати изматывающих партий в «Приятель, не сердись» [21] наконец-то заснули, Аденауэр рассказывает ей о своих проблемах. В самых общих чертах. Конрад Аденауэр был из очень богатой семьи. Ключевое слово — был. В прошлом году он заразился американской биржевой лихорадкой, продал все свои солидные немецкие акции — машиностроение, химическая промышленность, газовые заводы — и вложил все деньги в загадочные американские компании с красивыми названиями и громкими обещаниями: Bemberg Shares и American Shares. Дело казалось настолько выгодным, что он продолжал покупать их акции уже в кредит. Но обе компании внезапно обанкротились. А Конрад Аденауэр летом 1929 года должен Дойче Банку невероятную сумму в миллион марок. Он боится, что его долги вскроются как раз в швейцарской гостинице. Но своей жене Гусей он таких подробностей не рассказывает. Он говорит только о временных финансовых затруднениях. Она не верит ни единому слову.

*

Четырнадцатого октября 1929 года Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар впервые проводят ночь вместе — в их новой парижской квартире на авеню Данфер-Рошро, 91, шестой этаж, направо. На стенах там невиданные ярко-оранжевые обои. Они им особенно запомнятся.

*

Чета Фицджеральд в сентябре прибывает в Париж, они не рухнули в море, но теперь рухнули все биржи. Они сначала шатаются, безуспешно пытаясь удержаться, а 25 октября 1929 года, в черную пятницу, летят в пропасть.