Любовь среди руин. Полное собрание рассказов - [149]

Майор Гордон отправил Бакича восвояси и заговорил об Администрации помощи Объединенных Наций. Мадам Каньи отреагировала иначе, нежели горемыки из школы; она была моложе, лучше питалась и, соответственно, была более недоверчива.

— Что они могут для нас сделать? — спрашивала она. — Как они это сделают? Зачем им это? От нас никакой пользы, вы же сами так говорили. Вы должны встретиться с комиссаром. Иначе он решит, что мы плетем какой-то заговор. Мы не можем ничего предпринять без позволения комиссара. Если начнете действовать через его голову, вы только еще больше нам навредите.

— Но вы же можете хотя бы составить список, который запрашивают из Бари.

— Да, если комиссар позволит. Моего мужа и без того уже спрашивали, зачем я разговаривала с вами. Он был очень расстроен. Генерал только-только начал ему доверять. Теперь они думают, что он британский шпион, а вчера вечером еще и свет погас во время какого-то важного совещания. Умоляю вас ничего не делать без ведома комиссара. Я знаю этих людей. Мой муж работает на них.

— У вас довольно привилегированное положение по сравнению с остальными.

— Вы и впрямь думаете, что по этой причине я не хочу помогать своему народу?

Такая мысль ранее приходила в голову майору Гордону. Теперь он запнулся, посмотрел на мадам Каньи и устыдился.

— Нет, — сказал он.

— Неудивительно, если и думаете, это же совершенно естественно, — вздохнула мадам Каньи. — Далеко не всегда пережитые страдания учат людей сочувствовать другим. Но иногда все-таки учат.

Майор Гордон вернулся к себе, пребывая в совершенно несвойственном ему состоянии глубокой задумчивости.

IV

Партизаны вели ночной образ жизни. Они спали до позднего утра, предавались безделью и покуривали в середине дня, пополудни садились есть и только ближе к закату, казалось, оживали. Поэтому большинство совещаний проходило лишь после наступления темноты.

В тот вечер майор Гордон уже ложился спать, когда его вызвали к генералу. Они с Бакичем, спотыкаясь, зашагали по тракту к вилле, где размещался генеральный штаб. Там уже заседали генерал, его заместитель, комиссар и пожилой адвокат, которого назначили министром внутренних дел.

Большинство собраний в этой комнате было посвящено поставкам припасов и оборудования. Генерал обычно предоставлял подробный и непомерно длинный список неотложных потребностей: полевая артиллерия, обувь, больничное оснащение, радиоаппаратура и так далее. Они работали по принципу «просить сразу все», постепенно сокращая свои требования до перечня разумных размеров. В ходе этих утомительных переговоров майор Гордон наслаждался лишь одним небольшим преимуществом — он пребывал в роли дарителя и верховного судьи при вынесении окончательного решения; все, что могли сделать партизаны, — это всеми силами развеивать его иллюзии, будто он является их благодетелем. В финале переговоров майор обычно чувствовал себя настоящим сквалыгой. Но встречи эти неизменно проходили в обстановке демонстративной учтивости, а порой за столом витал даже слабый намек на сердечное расположение.

Однако сегодня атмосфера была совершенно иной. Генерал и комиссар вместе служили в Испании; заместитель генерала был кадровым офицером Королевской югославской армии, а это ничтожество — министра внутренних дел — позвали лишь для того, чтобы придать заседанию государственный характер. Все расселись вокруг стола. Бакич держался в сторонке, оставшись не у дел. Роль переводчика взял на себя молодой коммунист неопределенного положения, с которым майор Гордон уже пару раз встречался в штабе. Он отлично владел английским.

— Генерал хочет знать, зачем вы сегодня навещали евреев.

— Я действовал по приказу своего штаба.

— Генерал не понимает, почему Военная миссия озаботилась положением евреев.

Майор Гордон попытался объяснить цели и организации АПВОН. Он сам мало знал о ней, а к тем, кто имел к ней непосредственное отношение, не питал никакого уважения, однако он старался изо всех сил. Генерал с комиссаром посовещались.

— Комиссар спрашивает: если эти меры будут приняты только после войны, то чем они занимаются сейчас?

Майор Гордон выступил с речью о необходимости детального планирования. АПВОН должна знать, какое количество семян кукурузы, материалов для строительства мостов, подвижного состава и так далее необходимо, чтобы поставить на ноги экономику разоренных стран.

— Комиссар не понимает, какое отношение к этому имеют евреи.

Майор Гордон заговорил о миллионах перемещенных по всей Европе лиц, которых нужно вернуть по домам.

— Комиссар говорит, что это наше внутреннее дело.

— Так же, как и восстановление мостов.

— Комиссар говорит, что помощь со строительством мостов — это хорошо.

— Так же, как и помощь перемещенным лицам.

Комиссар и генерал снова посовещались.

— Генерал обращает ваше внимание на то, что любые вопросы, касающиеся наших внутренних дел, следует решать через прямое посредничество министра внутренних дел.

— Скажите генералу, что мне очень жаль, если я действовал неподобающим образом. Я просто хотел избавить всех от хлопот. Мое начальство послало мне запрос. Я пытался выполнить приказ, действуя самым простым способом. Могу ли я теперь попросить министра внутренних дел предоставить мне список евреев?