Любовь по-санкюлотски - [69]
Увы! Не всем, к сожалению, выпало счастье быть приговоренными к смерти вместе с любимым человеком. У того, кому суждено было пережить свою любовь, был простой и эффективный способ добиться того, чтобы его (или ее) отправили на эшафот вместе с возлюбленным (возлюбленной). Достаточно было просто крикнуть: «Да здравствует король!», и «преступника» тут же запихивали в повозку…
Подобные подвиги во имя любви затмевали все оргии предшествовавших дней…
Глава 25
Адам Люкс идет на гильотину из-за любви к Шарлотте Кордэ
Он любил ее до потери сознания…
Пьер Раффе
Если любовь являлась последним нежным утешением для жертв Фукье-Тионвиля, этому чувству суждено было стать причиной несчастий для госпожи Ролан и ее друзей. В конце 1792 года она обвинила Марата и Эбера в том, что они состояли с одним английским агентом в заговоре, направленном на восстановление монархии. По требованию Ролана она явилась дать свидетельские показания в Конвент, и ее очарование околдовало самых непримиримых ее врагов. Собрание аплодировало ей… Но это был последний ее триумф.
На другой день в газете «Пер Дюшен» появилась злобная статья, в которой говорилось:
«Мы уничтожили власть королей и ш…, а теперь видим, как на их месте произрастает другая тирания, еще более гнусная. Любезная половина добродетельного Ролана ведет сегодня Францию на поводке… Бриссо является великим шталмейстером этой новой королевы, Бюзо — ее великий канцлер… Верньо стал ее великим церемониймейстером… Она каждый вечер появляется в тот час, когда начинаются сумерки, и в том месте, где Антуанетта замышляла новую Варфоломеевскую ночь… Как и предыдущая королева, госпожа Коко[174], лежа на софе, предается бесконечным разговорам на темы войны, политики… Именно в этом публичном доме изготовляются все эти листовки…»
В последовавшие вслед за появлением этой статьи дни Эбер, полный решимости любыми средствами уничтожить свою противницу, обнародовал существование любовной связи между Бюзо и Манон в открытом письме к депутату из Эвра, где писал:
«Став членом Конвента, ты стал и великим человеком, одним из почитателей благодетельной супруги добродетельного Ролана. Какое это удовольствие: репетировать, лежа у ног ее, ту роль, которую тебе предстоит сыграть на другой день в Конвенте, видеть, как она аплодирует тебе, когда ты разражаешься прекрасными тирадами против Робеспьера, видеть, как она млеет в твоих объятиях, когда ты с ходу предлагаешь нам проекты некоторых мудрых декретов, направленных или на то, чтобы заклеймить позором тех, кто совершал Революцию, или же на то, чтобы раздуть пламя гражданской войны между Парижем и департаментами…»
Эта статья потрясла Ролана, который, «вовсе не желая посвящать всю страну в свои семейные неурядицы»[175], был вынужден немедленно подать в отставку. Сложив с себя полномочия министра внутренних дел и оставшись с глазу на глаз с Манон, он спросил:
— А теперь говори. Правда ли то, что написал о тебе Эбер, и что Бюзо — твой любовник?
Взволнованная и побледневшая, Манон во всем призналась мужу. Ролан проявил благородство:
— Ты хочешь, чтобы я вернул тебе свободу? Тогда ты сможешь выйти замуж за того, кого любишь.
Госпожа Ролан гордо выпрямилась:
— Нет! Хотя я и люблю его, но я — твоя жена!
Распавшаяся семья была вынуждена покинуть величественные апартаменты министерства и переселиться назад в их маленькую квартирку на улице Арфы.
Эта благородная отставка привела в восторг Бюзо, который начал ежедневно с трибуны Конвента смело и решительно критиковать Гору[176]. Возвращаясь к излюбленным вопросам госпожи Ролан, он бичевал Марата, Эбера, Дантона и требовал прекратить массовые убийства. Это красноречие привело к печальному результату: 30 мая 1793 года Робеспьер отдал приказ арестовать двадцать одного депутата-жирондиста…[177]
На другой день Бюзо, которому удалось избежать ареста, по совету Манон покинул Париж, а сам Ролан в это же время скрылся в Руан под крылышко девиц Малорсье. Оставшись в одиночестве в столице, госпожа Ролан ожидала приговора судьбы.
Спустя два дня за ней пришли…
Оказавшись в камере «Аббатства», она вздохнула с облегчением. Предав забвению политические страсти, она могла наконец-то полностью уйти в свою любовь. Забыв про Республику Плутарха, получив отдохновение от своих каждодневных занятий живущей активной общественной жизнью интеллектуалки, она стала с той минуты жить в некоем подобии сна-мечты. Тело и разум ее съедала страсть, она лежала на кровати в прострации долгие часы, стонала, рыдала, повторяя имя своего возлюбленного…
Однажды какой-то женщине удалось передать ей два письма от Бюзо, скрывавшегося в Нормандии. Заливаясь слезами, она прочла их и написала ответ:
«22 июня 1793 года.
В который раз я читаю и перечитываю твои письма… Я прижимаю их к сердцу. Покрываю их поцелуями. Получить их от тебя я уже не надеялась… Сюда я прибыла гордой и спокойной… Когда мне зачитали постановление об аресте двадцати двух человек, я воскликнула: „Страна моя погибла“. Меня терзала ужасная тревога до того самого момента, пока я не узнала, что тебе удалось спастись; тревога эта усилилась, когда появилось постановление о твоем аресте, ибо этой жестокостью они отдавали честь твоей смелости. Но когда я узнала о тому что ты находишься в Кальвадосе, я вновь обрела спокойствие.
