— Может быть, у вас есть хоть немножечко времени подождать, когда он проснется? (До чего же все-таки, заметьте, родители любят своего ребенка!)
Доктор говорит:
— У меня нет времени, я вам уже сказал. А чем, собственно, он болен? Глядя на вашего ребенка, не скажешь этого. Может быть, вы перепутали и у вас кто-нибудь другой болен?
Родители объясняют все поведение своего сына, и доктор хмурится. Как будто он не верит. В это время Мите надоело лежать с закрытыми глазами, тем более ему любопытно взглянуть на личность доктора, и он открывает один глаз.
Доктор сразу замечает это (на то он и доктор) и строго говорит:
— Ну-ка встань, мальчик!
От такого строгого голоса Митя, к удивлению своих родителей, встает во весь рост и твердым голосом заявляет:
— Я больше никогда не буду…
— Он просто валял дурака, — говорит доктор.
— Не может быть! — говорят родители.
— Быть все может, — говорит доктор и, возмущенный, уходит.
А родители остаются совершенно потрясенные. Они никогда не ожидали от своего сына такого поступка. Ведь они так хорошо к нему относились! А он?..
Стою на лестничной площадке, схожу, думаю, к соседу, давно у него не был.
Звоню, вхожу, вижу: четыре разноцветных попугая ходят-бродят вокруг толстого сиамского кота. Кот большой, крупный, а один попугай чуть побольше кота, а три средние, ну как бы вам это объяснить… несуразные пропорции у птиц и кота. Кот, скажем, ну… с эрдельтерьера, а тогда можете представить, попугай каков? Кот желтый с черным, а попугаи всеми цветами радуги переливаются вокруг кота.
Ну, здравствуйте, здравствуйте. Узнаю, что четыре Комнаты у него перегорожены на шестнадцать.
Стоим в одной из шестнадцати комнат. Кот с попугаем перешли сюда же.
Кот с птицами сидит, а мы стоим. Неохота сидеть. Толкаться. В другую комнату пошли, а те за нами. Кот с попугаями. Осматриваю в основном обои, во всех шестнадцати комнатах обои совершенно разные.
— Мебель менять собираемся, — говорит хозяин, — но беда в том, что старую теперь отсюда не вытащить, а новую не втащить. Старую как бы замуровали, а для новой вход забаррикадировали…
— И как же теперь?
— Думаем. Ну, а общее впечатление?
— Дай пива, — вдруг кот говорит.
Совершенно обалделый, спрашиваю кота:
— А ты-то каким образом разговариваешь?
А он лапой махнул:
— Да бывает, бывает, все бывает… — говорит.
— Жрет пиво ведрами, — хозяин говорит, — и попугаев пугает, как нажрется этого пива! Гоняет их по комнатам, довольно занятная картина, между прочим.
— Кто гоняет?
— Кот.
Вот это номера!
Хозяин говорит:
— Да что вы удивляетесь! Всему всю жизнь удивляетесь, чудак! Ведь есть кот в сапогах, кот на цепи у лукоморья, всех не перечтешь.
— Нет, нет, простите… в сказках! Что вы меня-то путаете? Не удастся провести. Я не могу этого представить наяву и не буду.
— Можете не представлять. Факт налицо.
— Налицо.
Кот говорит:
— Да бывает, бывает, все бывает.
— Да не может этого быть!
Попугай говорит:
— Катись тогда отсюда, если не веришь!
Вот нахал!
— Не надо так с гостями, — говорит сосед.
— Да ну его… — попугай ему отвечает.
— Помолчи, Кокоша, — говорит сосед.
— Да заткнись ты, обормот, — попугай хозяину отвечает.
— Ладно, ладно… — хозяин вроде бы его побаивался, что ли…
— Да что же это такое, братцы, — говорю, — что же это творится, происходит на моих глазах? Вы за кого меня считаете? Ведь не бывает такого и не может быть!
— Да вы не берите в голову, — хозяин говорит.
— Как это мне не брать?!
— Вы с этой птицей осторожно, дружище, — хозяин говорит, — с Кокошей лучше не деритесь. Знаю я вашу манеру драться по каждому пустяку. Всегда и всюду лезете на рожон, если чего не поймете.
— Да, может, это и не птица, — говорю, — а черт знает что…
— Смотри мне! — говорит Кокоша.
— Да я этому вашему Кокоше свистну по загривку, чтобы он заткнулся, идиот. Птица, предположим, а ведет себя как человек, и нахально, главное!
В это время этот паршивец Кокоша подлетает и с размаху бьет меня клювом под дых. Я присел. Не упал. Больно бьет. То есть клюет. Разворачиваюсь и правым хуком ему по морде. Он выпорхнул. Вот гад! Смеется. А я взвыл. Об стенку кулаком!
Хозяин говорит:
— Да оставь ты его. Ну его! Он какаду…
На «ты» вдруг перешел.
— Ну и что, — говорю, — подумаешь, какаду! Велика важность! Что же это выходит, он мне должен под дых давать? Да, может, он и не какаду вовсе, ростом с меня…
— А ты его не оскорбляй, — и хозяин с какаду смеются.
— Ну, компашка собралась! — я возмущаюсь. — Нашли друг друга, нечего сказать!
— Тебе не нравится? — спрашивает хозяин.
— Кому это может нравиться, получать под дых?!
— Да я не об этом, — говорит хозяин, — в общем-то, тебе как? Нравится?
— А что тут может нравиться? Не пойму…
— В общих-то чертах?
— В общих-то? Да не могу понять, нравится или не нравится, потому что непонятно.
— Да бывает, бывает, — твердит кот.
— И потом, — говорю, — если уж все это бывает, как утверждает ваш котяра, то еще мне непонятно: нужно все это или не нужно? С одной стороны, любопытно, интересно. Но с другой — хлопотно. Живность странная. И лабиринт…
— Цифра шестнадцать приводит в восторг моих сослуживцев, — сказал хозяин.
— Какая цифра? — не понял я.
